Конечно, прогресс в отношениях между полами достиг и Бандиагары. Любовь — штука непредсказуемая. Какие-никакие семьи догонов и бозо все же складываются, но смотрят на них по-прежнему косо, считая чуть ли не изгоями.
Так вот, дочь кузнеца полюбила рыбака, а поскольку Саиду, как человек крайне уважаемый и достойный, пойти на кровосмешение не мог, Ромео и Джульетта сели в пирогу жениха и с ветерком улетели вниз по Нигеру. Родня, и та, и другая, через некоторое время решила, что влюбленные сгинули в желтой пучине вод или были разорваны кровожадными крокодилами. Погоревали, да и успокоились. Главное — позора не случилось. А лет через десять в Дуру объявилась несколько повзрослевшая Джульетта с глазастым и смышленым мальчишкой. И призналась суровому отцу, что приехала его навестить, поскольку сильно соскучилась, вот, привезла старшего внука познакомить. Что любимый пару лет назад уехал на заработки в Буркина-Фасо, да и помер там от неизвестной болезни. Так что она теперь одна, но живет хорошо, потому что работает в Бамако поваром и имеет свою комнату в доме на два хозяина.
Так Саиду познакомился с внуком и с той поры забирал его к себе в Дуру при всякой возможности. Лади, то ли от смешения двух гремучих кровей, то ли от перипетий в личной судьбе, то ли просто от природы, парнишкой получился совершенно отвязным! Умным и смышленым, понятно, но кроме того, безумно любопытным, отчаянным и безбашенным. К моменту поступления в университет он излазил все догонские скалы, несколько раз пытался проникнуть в святая святых — догонские пещеры, за что неоднократно и сильно бывал наказан. Увы, осторожности ему это не прибавило. Наоборот. Во время пребываний в Дуру он то ошивался рядом с хогоном, то выведывал у стариков секреты древних обрядов, то неделями жил в соседних деревнях, наблюдая за колдунами и шаманами. Несколько раз Лади хвастался Максу, что освоил очередной обряд и вполне может…
Впрочем, что именно может Лади, зависело от обстоятельств. Летать, не дышать под водой, вызывать духи умерших, телепатически общаться с Сириусом…
Короче, когда Моду назвал его «бозогоном», Барт абсолютно искренне уточнил:
— Не «бозогон», а «борзогон». Борзой догон, то есть.
Моду минут пять беспрерывно хохотал, соглашаясь.
И вот этот борзогон, судя по всему, был последний, кто видел Мари и Лизу.
— Саиду, а где Лади? Пойдем, попробуем разбудить.
— Нет… — качнул головой кузнец. — Не получится. Надо ждать, пока сам проснется.
— Чего ждать? — хмуро спросил Барт. — Сейчас растолкаем, и все.
— Нет, — повторил кузнец. — Сейчас не проснется. Может, завтра, может, через пару дней.
— Я его пинками подниму, — грозно пообещал Барт. — Веди!
Кузнец пожал плечами и провел гостей в темную комнату глиняного дома с крышей из просяной соломы, некоего подобия «домика для гостей».
Борзогон недвижно лежал в углу. Если бы не едва слышное дыхание, от которого легонько подрагивала прилипшая к верней губе былинка, его вполне можно было принять за мертвого.
— Лади! — сильно тряхнул его за плечо Адам. — Вставай!
То же самое сделал с другой стороны Макс. Спящий не отреагировал никак. Будто и не его трясли, как грушу. Адам приподнял голову «борзогона», сильно похлопал по щекам.
— Что с ним?
— Не знаю, — цыкнул зубом, отведя взгляд, Саиду. — Это — Лади… — и кузнец тяжело вздохнул.
— Вставай, щенок! — Макс снова стал трясти гуттаперчевое безмолвное тело.
Адам тем временем пристально разглядывал какие-то комки глины, подобранные на засаленном ложе. Потом перевел тяжелый взгляд на кузнеца.
— Саиду, что это? Твой внук занимался колдовством?
— Нет, он не может! — энергично затряс головой кузнец. — Он еще молодой, таким — нельзя.
— Что там, Адам? — насторожился Барт.
— Смотри.
На ладони приятеля лежали две неумело слепленные глиняные фигурки. Видно было, что ваяли их наспех: головы и руки были примерно одного размера, ноги, напротив, превосходили туловище по длине. Из обеих шишковатых голов, как антенны, торчали тонкие гвоздочки.
Макс похолодел.
— Саиду, Лади знает магию вуду?
— Да нет, откуда? Так, баловство!
Барт перенял поделки у Адама, поднес к свету, разглядывая. На туловище одной куклы криво вдавилась в глину буква «М». Вторую точно так же неаккуратно украшала другая буква «Л».
— Мари и Лиза, — прошептал Барт. — Адам…
— Сейчас я его реанимирую! — зло вскрикнул приятель.
Выскочил из хижины и тут же вернулся с пластиковой бадьей, полной воды. Подошел к тюфяку, примерился и вылил все ведро прямехонько на голову борзогона.
На закаменевшем лице кузнеца не дрогнул ни один мускул. Внук оказался вполне достойным деда. Тело даже не шелохнулось. Лишь из непроизвольно открывшегося рта выплеснулся бурунчик воды, очевидно, попавшей через нос.
* * *
Завернувшись в огромный махровый халат Макса, Ольга слонялась по квартире, согреваясь после ледяного душа. Мурка мирно дрыхла на диване, раскинувшись поперек подушки.
— Спишь? — почесала ей нежное пузо девушка. — Спи, моя хорошая. Видишь, что происходит, не долечилась я после Сейв-Вэра, чепуха всякая теперь мерещится. Представь, чудится, что ты со мной разговариваешь… Да… теперь я совершенно точно знаю, как сходят с ума. Могу пособие для начинающих шизофреников сочинить.
Мурка ласково мурлыкнула и сладко потянулась.
— Кисуля моя, — взяла ее на руки Ольга. — Скорей бы наш Максик приехал. А то сидим тут одни, несчастные, неприкаянные. Без работы, без связи, без документов. Хорошо, Машка денег оставила.
Кошка снова нежно проворчала «м-р-р-р» и потерлась головой об Ольгину грудь.
— Погулять бы нам, воздухом подышать, вон как на улице хорошо, солнышко вышло, да я Шульгину пообещала из дома не выходить. Давай хоть окно откроем, осень впустим.
С кошкой на руках девушка подошла к подоконнику, оттянула тугой шпингалет. Распахнула створки огромного окна. Холодный горьковатый воздух вплыл в комнату, заполняя ее свежестью и печалью октября. Листья близкого клена, вчера еще густо желтые, заметно побагровели, словно пытаясь согреться под последними теплыми лучами. На убогой кривоватой скамеечке под деревом сидел мужчина и что-то сосредоточенно писал или чертил на бумаге, поставив на колени дипломат.
Ольге хорошо была видна мощная спина, обтянутая черной курткой, синие раструбы джинсов, выглядывающие из-под кейса, и седой ежик волос.
Ученый? Или художник? Здесь, вблизи университета и совсем рядом с Академией художеств и тех, и других — предостаточно!
Мужчина разогнул спину. Повел сильными плечами, покрутил головой, видно, шея затекла от неудобной позы. Встал. Аккуратно положив на скамью портфель, поднял голову и уставился прямо на Ольгу.