— Погибли? Здесь, в земной мерности, да. Но там, откуда они сейчас наблюдают за землей, они счастливы, что сумели так ей помочь. Все это — часть грандиозного плана, о котором ты тоже много наслышана.
— Я? — Ольга насторожилась.
— И ты, и все остальные. Новый Иерусалим. Тебе это что-то говорит?
— А! Ну, конечно! Магистр со своими параноиками как раз и ждал явление этого Нового Иерусалима! Прямо там, на Кольском полуострове. И собирался жить в этом граде небесном. Все, хватит. Сеанс шизофрении окончен.
Славина попыталась встать. Однако тело ее не послушалось. Руки, ноги, спина, голова ощущались вполне здоровыми и пригодными для движения. Но не двигались.
— Что со мной? У меня паралич?
— Нет, просто твое сознание хочет дослушать.
— Про Новый Иерусалим? Наслушалась. И про наклон земной оси, и про четвертое измерение, и про прекрасную древнюю Арктиду, и про смену полюсов. Осталось дождаться, когда все произойдет.
— Видишь ли, даже малейшее отклонение Земли от своей оси приведет к уничтожению человечества, поэтому подобного никто не допустит. Имеет место некоторый магнитный наклон, связанный с настройкой магнитной решетки Земли. Но это — совсем иное и совершенно не опасно. То же самое можно сказать и об идее смещения полюсов. Да, магнитный север теперь значительно больше отклонится от севера географического, но так и должно быть, чтобы существование землян было комфортным. Многие не смогут приспособиться к этим переменам и уйдут…
— Вот-вот. В точности слова магистра о том, что Новый Иерусалим — место для избранных. Седьмой расы. То есть, если у тебя не те уши или не тот цвет волос — мы тебе организуем цунами. Таков план. Проходили. Только Гитлер для своих бредней четвертое измерение не приплетал.
— Ты снова не поняла. Человечество не будет уничтожено. Просто те, кто готов к новой энергии, останутся на Земле, чтобы жить долго и счастливо. А те, кто не готов, уйдут, чтобы вернуться подготовленными к жизни в этой иной реальности.
— И тогда разверзнутся небеса, и Новый Иерусалим опустится на землю? И откроется та самая скрытая от наших глаз Арктида?
— Древняя цивилизация, следов которой вы никак не можете найти, действительно существовала. И обладала дополнительным измерением. При наступлении определенных событий она должна была погибнуть. И тогда ее часть была межпространственно сдвинута и спрятана. Придет время, тайное станет явным, и вы будете поражены тем, что вам откроется.
— Бред. Чушь. Абсурд.
— Разве тебе неизвестны случаи, когда явный абсурд становился столь же явной реальностью? Тьма рассеется, и придет свет. Так устроен мир. Если ты тоже зажжешь свой светильник, тьма рассеется быстрее.
Комната сместилась и поплыла, постепенно заволакиваясь темными клочьями сырого тумана, который явно и густо пах морем. Внизу, далеко-далеко, темно и страшно ярились волны. Злые и сильные, они налетали на скалу, заставляя вечный монолит сотрясаться в судорожном страхе, грозя каждым своим ударом вначале рассечь его, превратив в груду камней, а потом и вовсе разметать в разные стороны, заглотив в черную пасть пучины без остатка.
Ольга стояла на самой вершине этой высокой, открытой жадному ветру скалы и крепко держала какую-то ручку, которая, она знала, должна медленно и плавно поворачивать то, к чему крепилась, вначале в одну сторону, а потом в другую. То, что предназначалось для поворота, было невероятно тяжелым и неподатливым, поэтому приходилось немыслимо напрягаться.
Девушка устала, глаза застилал ядовитый обильный пот, который, смешиваясь с долетавшими снизу тяжелыми солеными брызгами, заставлял глаза слезитьсяи болеть. Но отпустить ручку было нельзя. Славина точно знала: если она хоть на секунду ослабит хватку, случится что-то непоправимое. И она тянула и тянула этот тяжелый рычаг, то вправо, то влево, стирая ладони до кровавых мозолей.
На какие-то доли секунды черный туман рассеялся, и в дальнем далеке, в темноте бушующего мира Ольга разглядела слабый лучик света. Она повернула ручку влево, и лучик послушно скользнул туда же. Повела рычаг вправо, и свет заискрился с другой стороны. Маяк! — поняла Ольга. Это маяк! Чтобы те, кого шторм застал в море, видели, где берег. А я управляю этим маяком. И если вдруг отпущу ручку, он крутанется вокруг своей оси, и свет исчезнет. И люди останутся один на один с темнотой. И бурей. И погибнут, не зная пути. Значит…
Девушка покрепче сжала тяжелую рукоятку и, не обращая внимания на боль в ладонях, повела свет прямо в бушующую бездну. Каждый раз, когда она начинала движение в другую сторону и наваливалась грудью на рычаг, локти больно вжимали в грудь болтающуюся на шее тяжелую деревяшку. На этой доске была какая-то надпись, наверное, важная. Однако рассмотреть ее было совершенно недосуг, для этого пришлось бы отпустить маяк. Вопрос, что сейчас важнее — деревяшка на шее или свет в кромешной тьме, не вставал. И так все было ясно.
Какого черта я отпустил их одних? — в который раз пытал себя вопросом Барт. — Да нет, какого черта я вообще согласился взять их с собой?
Дикие, необъяснимые совпадения. Близнецы, которых они искали на Сейв-Вэре, оказались женихами этих французских девчонок. Тех, рыжих, уже нет на этом свете. А теперь и невесты пропали. Отправились вслед за любимыми?
Заткнись! — сам себе приказал Макс. — Не смей даже думать об этом! Ты просто обязан их найти. А потом — можешь ехать к Ольге. Должен ехать!
И снова гнусно засосало под ложечкой. Оля, Оленька, где ты? Как ты?
— Макс, похоже, твой борзогон под кайфом, — подошел Адам. — Причем под сильным. Старик что-то знает, но молчит. Попробуй, может, тебе скажет…
— Вряд ли. Когда вопрос касается чести рода — догоны немеют. А Лади — не просто родственник, он — наследник. Поэтому сейчас мы с тобой для Саиду просто чужаки. Под пытками не сознается. А может, и правда, ничего не знает. Давай-ка лучше по деревне походим, может, кто еще ночью с ними сидел?
Небо опускалось ниже и ниже. Казалось, что тяжелые черно-желтые тучи уже сидят на крышах невеликих домиков. Дождь должен был начаться с минуты на минуту, и насколько он зарядит — на час или на весь день — разве что догонскому богу известно…
У покосившихся от дождей глиняных дувалов сидели несколько женщин. Тяжелые каменные колотушки мерно ходили по неуклюжим деревянным ступам, перемалывая на муку просо. Впрочем, догонки, судя по всему, этой тяжести не замечали. Сильные красивые руки двигались мощно и ритмично, и разговор, которым женщины были предметно заняты, тоже проистекал в такт привычной работе. В сезон дождей вот так запросто посидеть с подругами удается не часто — ливни сгоняют с улиц не только грязь и мусор, но и людей.
— Спросим у них? — предложил Адам.
— Бесполезно, — качнул головой Барт. — Женщины в ночных посиделках не участвуют. Им надо вставать до света. Пацанов будем искать.