Опытный, видавший виды, прошедший огонь, воду и медные трубы, капитан морской пехоты Маккойн потерял дар речи. Неужели их действительно занесло в тринадцатый век?! Но такого просто не может быть!
Он шагнул к краю башни и, перегнувшись через толстую стену, выглянул между зубцов. На стенах теснились сотни воинов. Они разводили костры под тяжелыми черными котлами, сбивали и перекидывали наружу деревянные желоба, приносили и складывали в кучи большие неровные камни, собирали и устанавливали огромные луки… Внизу, на площади, среди выстроенных кругом машин, вокруг палаток тоже царило оживление: то ли кто-то скомандовал подъем, то ли личный состав, почувствовав что-то необычное, поднялся самостоятельно…
— Собери своих марбеков, досточтимый ШонМагой, — торжественно и скорбно продолжил халиф. — Укрепите дух и тело, приготовьте громы и молнии, пробудите Железного Змея. И пусть смилостивится над нами Аллах!
Аль-Хасан наклонил голову, приложил сомкнутые ладони к подбородку, помолчал, потом сделал жест, будто умыл лицо.
— Если вы поможете мне отстоять Аль-Баар, то будете вознаграждены по-царски! Каждый марбек станет моим наместником в одной из провинций и получит мешок золота! А тебе, бесстрашный ШонМагой я подарю один из своих дворцов в Багдаде, сотню жен и драгоценных камней, сколько может увезти лошадь!
Когда Ахмед переводил, лицо у него вытянулось, и стало почти таким длинным, как у Бен-Баруха. У капитана Маккойна с лицом произошло нечто похожее. Ни он, ни какой другой морпех, никогда не слышал такого щедрого предложения. Да и вряд ли вообще кто-то его слышал.
Усиленный взвод
Совещание командного состава в штабной палатке капитана Маккойна проходило на удивление бурно.
— Какой тринадцатый век?! Какие варвары?! — завелся лейтенант Палман. — Что все это значит?
Маккойн пожал плечами:
— Я знаю не больше вас и только излагаю факты. Я сам их видел. Конные разведчики уже рыщут вокруг крепости. А основные силы приближаются и скоро будут здесь. Их видимо-невидимо — десятки, может, сотни тысяч. Никакой Голливуд не соберет такую массовку! Имитировать это невозможно!
— Черт подери! — обычно невозмутимого Палмана трудно было узнать — он просто сыпал ругательствами. — Вы говорите — факты подтверждают, что мы находимся в Средневековье? Что за чушь?!
— Придется признать, что именно так и обстоит дело, — невозмутимо кивнул Маккойн. — И нам придется действовать в этой обстановке.
Сержанты переводили удивленные взгляды с капитана на лейтенанта и обратно.
— А что мы будем делать? — напряженно спросил Санчес.
— То, что и всегда, сержант, — сказал капитан. — Сражаться. У нас просто нет другого выхода.
— Почему нет? — продолжал «тормозить» Санчес. Было видно, что он неважно учился в школе.
— Да потому, что варвары повесят нас вместе с остальными на крепостных стенах, — вмешался более сообразительный Андерс. — Ты видел, как они это делают!
— Совершенно правильно, Вик! — вопреки своему обыкновению не по-уставному выразился капитан Маккойн. — А могут и не повесить…
— Вот видишь! — приободрился Санчес.
— …а содрать кожу или посадить на кол, — закончил свою мысль Маккойн. — Поэтому наша задача — разгромить варваров. Думаю, при явном техническом превосходстве это вполне возможно. А за победу каждый матрос получит мешок золота и должность наместника в одной из провинций!
— Ух ты! — ухмыльнулся Санчес. — Тогда мы надерем этим варварам их голые задницы! Только я считаю, сержанты должны получить больше, чем простые матросы!
Крепость в осаде
Солнце уже миновало зенит, и обстановка существенно изменилась. Крепость была осаждена. Вокруг, до горизонта, сколько видит глаз — сверкающие кольчуги, доспехи, стальные пластины на кожаных кафтанах, разноцветные плюмажи над остроконечными шлемами, конские, лисьи, волчьи хвосты на меховых шапках, тюрбаны, блеск мечей и копий, суровые лица — белые, желтые, черные, сливающиеся в один устрашающий и жестокий лик — лик врага. Злое ржание лохматых, похожих на диких зверей коней, звон железа, грозный шум дыхания десятков тысяч людей… И постоянные перемещения, будто армия еще не выстроена для атаки…
Капитан Маккойн опустил бинокль. Да, Голливуду это не под силу. В таких масштабах воспроизвести Средние века просто невозможно…
Ветер, почти неощутимый внизу, но довольно сильный здесь, на высоте более сотни футов, теребил конец зеленой чалмы, свисавший на плечо Аль-Хасана. Муширы и командиры легионов стояли в стороне, стараясь, чтобы их тени не упали на халифа и посланца то ли Аллаха, то ли шайтана. За Маккойном стояли Палмер, Андерс и Санчес. Они не могли состязаться роскошью одежд и снаряжения с командирами тысяч, но их положение здесь было гораздо выше, чем положение сагиба Зудияра и сагиба Рахмана, нервно сжимающих рукояти своих дорогих, отделанных самоцветами сабель.
— Чего от них ожидать? — спросил капитан, ни к кому конкретно не обращаясь. — Что они могут предпринять в ближайшее время?
— Кто? — встрепенулся Бен-Барух. — А-а… Да что угодно. Большая часть их войска хоть сейчас могла бы отправиться на восток, в плодородные долины, остальные осадили бы нас здесь. Но на равнине мало воды, лежит она глубоко, больше пятидесяти локтей. Варварам не добраться до нее. Значит, длительная осада исключена, они скоро пойдут на штурм. Очень скоро — возможно, уже на закате. С превосходящими силами они надеются на легкую победу и богатую добычу.
Андерс и Санчес подошли к краю площадки и выглянули наружу, за стены, где закипало людское море.
— Их тьма, — сказал Андерс. — У нас просто не хватит патронов.
— И в рукопашной нам не победить, — уныло согласился Санчес.
— Кто у них самый главный? — спросил Маккойн.
— Аль-Тамаси по прозвищу Мясоруб, презренный выродок из клана выродков, — важно сообщил командир первого легиона Зудияр. — У него лик из железа… Омерзительный лик…
Принцесса Гия вышла на вершину башни, как всегда стремительно, обдав присутствующих ароматом розовой воды. Ее наряд соответствовал обстановке: строгое черное платье ниспадающее до пола, черный платок и чадра. Халиф при ее появлении вскрикнул, будто в него попала стрела.
— Почему ты здесь? — спросил он свистящим шепотом. — Ради тебя я отправил женский обоз в Багдад! Ведь если крепость падет…
— Обоз благополучно ушел, отец, — Гия вскинула голову. — Я послала вместо себя девицу Малиль, переодев ее в мои одежды. Долг повелел мне остаться…
— О чем ты говоришь?! Какой долг?!
Халиф то бледнел, то краснел. Он произнес еще несколько резких фраз, которые Ахмед не стал переводить. Но принцесса не обратила на них внимания. Она всем телом повернулась к капитану Маккойну.