И Юсуп с ужасом увидел, как двое убежавших с поручением воинов ведут третьего – в обносках, с опущенной головой, надевают на него доспех и дают в руки щит.
– Я не буду убивать его! – запротестовал Юсуп. – Я не палач.
– Хану лучше не перечить, – посоветовал ему воевода.
– А мне плевать, кто он такой… Нет, и все.
– Если ты откажешься, на тебе свое оружие испробует ханский палач. А его топор обычно не промахивается. – Судя по недовольной гримасе, Волынец уже жалел, что связался с загадочным незнакомцем. – Давай. Это ведь раб. Его все равно ждет смерть.
Юсуп замотал головой. К нему подъехал толстяк в сине-серебряном халате, затряс багровыми щеками, закричал что-то непонятное. Волынец хотел перевести, Юсуп остановил его: не стоит, и так ясно, что может вякать подхалим перед лицом начальства. Наверняка что-то вроде: «Да как ты смеешь» или «Не трать драгоценное время шефа». Такие фразы вечны и одинаковы на любых языках. Потому Юсуп просто показал подхалиму средний палец и, глядя ему прямо в глаза, произнес по-русски:
– «Шестеркам» слова не давали.
Судя по тому, как задергался толстяк, общий смысл ответного послания он уловил великолепно.
Внимательно следивший за этой пантомимой хан махнул рукой. Нукеры тотчас отпустили раба, вытащили из ножен клинки и бросились на Юсупа.
– Дурак, – неизвестно кого обозвал Юсуп.
Страха не было, присутствовала только злость на самого себя. Словно на обычной тренировке с двумя спарринг-партнерами, он ушел в сторону, пытаясь выйти из клещей, в которые его брали нападавшие. Бесполезно. Опытные воины, не сговариваясь, повторили маневр и напали с двух противоположных сторон.
Выброс адреналина отключил мысли и оставил одни инстинкты. Видимо, это и спасло Юсупа. Он едва успел подставить щит под рубящий удар левого нукера, от его силы едва не оказавшись на земле. Одновременно, практически не целясь, он дважды нажал на спуск пистолета, направив его в сторону еще только замахивающегося нукера справа. Тот рухнул как подкошенный, даже не поняв, что произошло. Обе пули попали в цель. Первая – в лоб, пройдя прямо под кромкой высокого шлема, другая разворотила грудь уже мертвого человека, пробив металлическую пластину. Второй нукер потрясенно застыл, уставившись на труп товарища. Юсуп не стал тратить на него патрон, просто сбив с ног подсечкой.
Хан засмеялся одними губами:
– Хороший воин. И плохой слуга… Таких, как ты, нужно иметь в войске, но держать подальше от себя… Я вижу, что твое оружие способно убивать. Еще больше оно способно делать шум, – он кивнул на пистолет. – Но этого мало, чтобы убить Хромого.
Юсуп заколебался: показать бомбу или нет?.. Решил: нет, не стоит, без демонстрации пластид все равно что кусок глины. А если сейчас истратить последний заряд, с чем выходить против Тамерлана?.. Давай-ка попробуем уболтать…
– Это очень умное оружие. Чем сильнее враг, тем оно мощнее. Если выстрелить в одного человека, умрет один. Если выстрелить в толпу, умрут все…
Тохтамыш недоверчиво прищурился. Его и без того узкие глаза превратились в горизонтальные щелочки.
– Значит, одним выстрелом ты можешь уничтожить целую армию?
– Нет-нет! – спохватился Юсуп, увидев, на какой гибельный путь он сам себя едва не завел. – Для армии нужно оружие побольше. Из моего можно убить от одного до двадцати человек. Но вначале оружие должно увидеть врага. Иначе его мощь уйдет впустую.
Тохтамыш скривился, словно от приступа боли.
– Вначале ты говоришь одно. Потом – совсем другое. Ты хочешь обмануть меня, червь?..
Юсуп слегка запаниковал. Хан оказался далеко не так прост, как можно было предположить по его павлиньему наряду. Для убедительности Юсуп решил добавить в голос эмоций.
– Ты можешь убить меня, если я вру! Но разве не лучше дать мне шанс? Чем ты рискуешь?.. Вчера я одним ударом уничтожил целый кошун из войска Тамерлана…
– Кто может подтвердить твои слова?
Юсуп умоляюще посмотрел на воеводу. Тот сделал вид, что не понял. Черт тебя побери с твоей честностью! Взгляд заблуждал по враждебным лицам, спустился вниз, остановился на ком-то знакомом. Араб!
– Вот он! – Палец Юсупа указывал на стоящего у подножия холма хрониста. – Ученый араб из Сирии.
Хан дал знак приблизиться:
– Говори!
Араб поднялся на холм, держа перед собой, словно щит, серебряную пайзцу Тохтамыша. «Вот гад, а молчал!», – подосадовал Юсуп, не особо обижаясь на спутника – любой военный журналист немного авантюрист и пройдоха.
– Юсуф говорит правду. Я своими глазами видел, как взлетели на воздух двадцать всадников амира Тамерлана.
– Они улетели в небо? – прищурился хан. – Неужели ты видел, как их встречали гурии?
– Нет, – покачал головой араб. – Их разорвало на куски.
Воевода, переводивший диалог, невольно крякнул посреди фразы. «Наверное, представил, как разлетаются на куски его враги», – подумал Юсуп. Хан недовольно посмотрел на Волынца, процедил, глядя куда-то в пространство:
– Ты говоришь, что оружие должно увидеть Хромца. Но он слишком далеко отсюда.
– Я прошу разрешения войти в передовой отряд твоих войск. Как ветер сквозь лес, мы пройдем сквозь армию Тимура и окажемся у его шатра… Скажи, на какой фланг стать, чтобы добраться до него первым?
Тохтамыш язвительно захохотал:
– Ты так поэтичен, шпион. И так уверен в себе… Или считаешь меня глупцом? Думаешь, я дам тебе лучшего скакуна из ханских конюшен и расскажу о планах на бой, чтобы ты мог передать их своему хромому хозяину?
Юсуп от неожиданности растерялся. «Проверка на вшивость? – мелькнула мысль. – Или действительно подозревает?.. А верно ли переводит Волынец?» Но анализировать было некогда, пришлось срочно клясться в преданности и протестующее махать руками:
– Нет-нет, великий хан! Ты спросил, а я всего лишь ответил… Реши сам мою судьбу.
Тохтамыш успокоился так же быстро, как развеселился:
– Хорошо. Сколько у тебя воинов?
«Семеро», – хотел сказал Юсуп, но, вспомнив, что Волынец обещал еще людей, произнес:
– Тридцать.
– Мало. Я дам тебе сотню тяжеловооруженных всадников во главе с сотником Ильгаром. Они помогут тебе… И час времени на то, чтобы вернуться с головой Хромца. Такое мое решение. Ты понял?
«Как же, сто помощников! Сто надсмотрщиков, готовых всадить мне в спину меч, если что-то пойдет не так», – скривился Юсуп. Однако выбирать не приходилось…
– Спасибо тебе, великий хан. Ты ничем не рискуешь, доверяя мне. Это мудрый шаг.
– Конечно. Других я не делаю. Или ты сомневаешься? – Тохтамыш раздвинул губы в хищной ухмылке, но глаза его оставались злыми.