Древние назвали бы это «некромантией», извлечением магической силы из мистического могущества самой смерти. Но, как ни называй, преступление останется мерзким и отвратительным…
…а я уже почти смирился с ним. Решил, что тлеющие угольки умирающих человеческих душ, рвущихся в последний миг к полету, к свободе, а потом их пепельные оттиски, вспыхнут не зря, что их безрассудные надежды окажутся вознагражденными, да?
Узрев бескрайний континент Бессмертной Воли, манящий богатством возможностей, стану ли я всерьез беспокоиться из-за кучки водорослей на берегу?
Вот только…
Один из «светлячков» раздражает меня. Как камешек в ботинке. Как гвоздь под задницей! Ландшафт души не измеряется в метрах, но эта искорка была совсем рядом, цепляясь ко мне, как тень. И только теперь я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на докучливое пятнышко внимательнее, и обнаруживаю…
…это же я!
Точнее, живой, дышащий Альберт Моррис, источник той самой Постоянной Волны, которую я так усилил. Я ощущаю его физическую близость. Его присутствие, он наполняет пространство всеми своими древними органическими страхами, побуждениями, симпатиями. Нервный и при этом, как всегда, упрямый, он настолько близок, что мы можем соприкоснуться.
Как же так?
ДитЙосил утверждал, что убил Морриса украденной с базы ракетой! Гибель тела должна была освободить душу, сбросить якорь. Я видел новости, видел сгоревший дом и сад… и тем не менее я жив.
Так вот, должно быть, почему моя личность, мое самосознание не стерлось! Волна, исходящая из органического источника, продолжала реимпринтировать…
Великолепно. Я рад, что нахожусь здесь. Но как же теперь? Помешает ли эксперименту присутствие Альберта? Сработает ли якорь, выдержит ли он, когда придет решающий момент, и мы попытаемся взлететь?
Призрак Йосила уже пристегнулся к платформе. В дверь уже ломятся вражеские солдаты, так что оттягивать дальше нельзя. Готовясь запустить маятник, он собирает мужество, чтобы отдать голосовую команду.
— Инициировать заключительную стадию! — кричит Махарал. — Запустить ракеты!
Ну вот. В ожидании схватки я ощущаю уверенность. Что бы ни случилось с городом, моей вины в этом нет. Массовое убийство — не моих рук дело. Карма жертв не может повлиять на меня.
Я такая же жертва, как и все прочие. Верно?
Я сделаю так, что их смерть не будет напрасной.
В проломе виднелась одна-единственная звездочка, помигивавшая, как сигнал готовности, на темной панели машины, занимавшей почти всю комнату. Когда механизм ожил, я не столько услышал гул, сколько ощутил зловещую вибрацию пола. Обтекаемые предметы с мрачными символами на «плавниках» подались к фидеру магазина. Мне не понадобилось много времени, чтобы узнать автоматическую пусковую установку. Черт. Нехорошо. Плохо.
Наверное, тебе стоит остановиться. Мне нужны были не шуточки, а идеи… как это сделать. Как помешать ракетному залпу.
На высоте примерно плеча стоящего человека горели кнопки. Одна из них могла отключить установку. Но как одноногому и однорукому добраться до нее? Зацепиться не за что. Как одноногому и однорукому, распростертому на полу дитто дотянуться до панели?
— Не… могу… — вырывается из моего горла хриплый шепот. — Слишком далеко. Импровизируй.
Я огляделся — ни стула, ни подходящего выступа, ни какого-нибудь инструмента. Ни даже камня, который можно было бы бросить. Дешевая одежда, подаренная Каолином полвека назад, износилась, превратившись в бесполезные лохмотья. Цель захвачена. Наведение.
На «бегущей строке» за грозными словами пошел ряд чисел. Даже в своем плачевном состоянии я узнал расстояние и направление.
Какой-то маньяк собирается ударить по городу!
Наверное, Бета. Конечно, это он убил профессора Махарала, чтобы завладеть лабораторией. Почему? Единственное объяснение — Бета впал в отчаяние, когда его подпольная империя рухнула, и он остался ни с чем. Злодей надеялся учинить хаос, чтобы отвлечь власти неотложными проблемами от поимки дитнэппера.
Беспомощный и отчаявшийся, я лежал на полу, зная, что эта теория бессмысленна и глупа. Но разве это важно? Важно было остановить его. Любым способом. Даже ценой моей жалкой жизни. Я уже пожертвовал рукой. Чем еще я мог…
Крик сорвался с моих потрескавшихся губ. Есть вещи, которые становятся очевидными только после того, как о них подумаешь.
У меня был один инструмент, который еще мог сработать, если поспешить.
Конечно, нелегко… но жизнь вообще — нелегкая штука.
Армия из похищенных боевых големов наконец прорвалась. Пока нас с Риту вели мимо последних павших в сражении роботов-защитников в противоположную сторону на помощь арьергарду. Долго ли они собирались продержаться против сил, наступавших со стороны базы?
Вряд ли. У меня было чувство, что теперь события пойдут в ускоренном режиме.
Так-то оно и лучше. Времени у меня немного.
По периметру бронированной двери с огромной дырой, прожженной посредине, вился дымок. Нас встретили волны тепла, поступавшие из святая святых Йосила Махарала. Мы с Риту оказались перед чем-то, напоминающим грот, почти до предела заставленный краденым — если судить по знакомым логотипам «ВП» — оборудованием. Очевидно, именно из-за этих машин у Каолина и Йосила вышла размолвка.
Что, черт возьми, он со всем этим делал? Наверное, занимался исследованиями, против которых выступал глава «Всемирных печей».
«Проклятие Франкенштейна».
Из противоположных углов комнаты смотрели друг на друга два дитто, Красный и Серый, соединенные с аппаратами для разгрузки памяти. Громадные змеевики-антенны целились в обоих бедолаг под самыми разными углами, а между големами раскачивалась, наподобие маятника, платформа, на которой, как на качелях, устроился еще один дитто.
Как же он вопил!
Это лишь часть того, что я увидел. Но меня больше интересовало то, что увидеть нельзя.
Прежде всего действительно ли я умирал от неизвестной мне болезни? После душного туннеля мне стало лучше в просторном помещении с ярким светом и прохладным воздухом. Но теперь тошнота рвалась наружу, накатывая волна за волной, выворачивая внутренности. Судя по тому, что мне приходилось читать, примерно так же чувствовали себя астронавты в те далекие времена, когда реальные люди рисковали отправляться в космос.
Вот и все, подумал я. Какой-то быстродействующий супервирус. Смерть близка.