Торбен и Дзеси исчезли и вскоре вернулись с маленькой платформой, на которой высились аккуратно сложенное снаряжение и их личные вещи.
Лисса показала, куда все это положить, отметив, что среди прочего имеется и пара бластеров и даже ручной гранатомет. Что ж, она тоже кое-что с собой прихватила. «Халда» не имела бортового оружия, но Лисса была уверена, что им ничего не угрожает, что они успеют слетать туда и обратно быстрей, чем на месте окажутся корабли сузаянцев. Личное оружие просто помогает чувствовать себя более уверенно — чисто психологический фактор.
Лисса вкратце объяснила Хебо и Дзеси, чем оснащено ее судно. Там имелось все необходимое, но не более того: утилизатор, синтезатор, санузел и медотсек, четыре каюты для членов экипажа и маленькая кают-компания. Все. Грузовой отсек корабля был не слишком обширным; просторней всего было в носовой части «Халды». Именно там находилось оборудование, которое поможет экипажу выжить, а кораблю уцелеть в разных космических передрягах.
Все трое прошли в капитанскую рубку, сели в кресла и пристегнули ремни. На обзорном экране чернело бездонное небо, в котором кружился хоровод звезд.
— Курс на пункт назначения номер один, — скомандовала Лисса.
— Пункт назначения номер один, — отозвался компьютер «Халды», высвечивая координаты.
Лисса подтвердила свою команду.
С легким шумом закрылись люки, корабль дрогнул и взлетел. Ускорение нарастало, двигатели ревели все громче, но вот их рев начал стихать и наконец вовсе смолк. Путешественники почувствовали, что тяжесть вернулась к одной стандартной гравитации.
Они расстегнули ремни и встали, теперь твердо держась на ногах. С минуту все молчали.
— Вот и все, — промолвила Лисса, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Летим.
— Это… — начал Хебо сипло, потом откашлялся и сказал: — Я не могу подобрать слова… Ты замечательно со всем справилась.
Как ни странно, но при виде его растерянности и смущения Лисса почему-то успокоилась. И улыбнулась.
— Ты же знаешь, у меня были на то свои причины.
— Но… А вдруг ничего не получится? Вдруг мы не найдем ничего интересного и нужного?
— Посмотрим. Ты же собирался потратить на это предприятие несколько лет и все свои сбережения.
То ли ее слова поколебали уверенность Торбена, то ли в нем и без того шла внутренняя борьба, но он сказал серьезно и честно:
— Это была моя игра, моя и Дзеси. Я знаю правила, понимаю, чем рискую. Если мы сядем в лужу и ничего не найдем, мы просто возьмемся за что-нибудь другое. Так случалось уже не раз. Но тебе есть что терять.
— Не так уж много. Если мы вытащим пустышку, я все объясню моим людям, и они поймут.
— Это если ты вернешься, — бросила Дзеси.
— М-да, — согласился Хебо. — Не исключено, что вернуться не удастся. Почему ты взялась за все это, Лисса?
— Серьезный вопрос. — Она посмотрела на рикханку. — А ты почему за это взялась, Дзеси?
Антропардиха сделала жест, вероятно означавший примерно то же, что для людей — пожимание плечами.
— Это охота. К тому же мне надоели бесконечные леса, вонючие болота и высокие деревья.
Лисса вспомнила, что рикханцы — жители равнин и степей, издавна ведущие кочевой образ жизни. Дзеси — не человек, и до конца понять ее чувства и побуждения человеку не дано. Но за все эти годы она, похоже, не слишком скучала по представителям своей расы.
К тому же…
— Если все получится, как задумано, — закончила Дзеси, — Улас Трек навсегда запомнит мой подвиг. О нем будут рассказывать у костра. Конечно, если мы вернемся из путешествия живыми.
Последнюю фразу она произнесла спокойно и раскованно.
— Это что касается нас, — сказал Хебо. — А как насчет тебя, Лисса? Я все еще не понимаю. Ты пошла на это по политическим соображениям, чтобы оставить с носом правительство сузаянцев и Сифеллов? Или ради славы и процветания твоего Дома? Дьявол, или по какой-то другой причине?
«Все названные им причины важны, — подумала Лисса, — и все они безнадежно перепутались и переплелись. Сейчас не место и не время копаться в душах друг друга».
Она постаралась ответить самым холодным тоном:
— Я знаю, какой награды я жду за этот полет. Мы все уже обговорили.
Торбен прикусил губу.
— Что бы ни случилось, — продолжала Лисса, — чем бы ни закончилось наше путешествие, ты передашь управление «Венусбергом»… На миг она запнулась, но потом решительно закончила: — Тем, чьи имена я назову.
Она еще не решила, кто именно это будет. Конечно, Медноруд и другие колонисты обязательно должны войти в состав правления, но они, увы, слишком наивны и доверчивы. Нужен кто-то из жителей Асборга, тот, на кого можно будет положиться. Нельзя обижать и другие Дома, отказывая им в представительстве.
«Папа кого-нибудь посоветует… И, надеюсь, я смогу сама рассказать ему о нашем полете. А что я хотела бы для себя лично?»
В каюте зазвенел смех Дзеси.
— Мне нравится эта затея, — призналась рикханка. — Давно уже хотелось попробовать что-нибудь новенькое. Я уже устала от рутины.
— Но я не обещал забросить все дела на Фрейдисе, — возразил Хебо.
— Ты получишь свою долю сполна, — чуть раздраженно бросила Лисса. — Как и каждый инвестор. Подробности обсудим позже. Но если ты не согласен, корабль немедленно повернет обратно.
— Эй! Я согласен! — воскликнул он.
А потом добавил чуть потише:
— К тому же мне нравится путешествовать вместе с тобой.
Лисса поняла, что он имеет в виду нечто большее.
Взяв это на заметку, она официальным тоном объявила: — у нас осталось сорок четыре часа до гиперпространственного прыжка. Не так уж много, если учесть, что у нас было мало времени на подготовку и на составление подробного плана.
— Какие могут быть планы, если нам пока ничего не известно? — фыркнула Дзеси.
— Надо договориться, что мы будем делать, если вдруг влипнем в беду, — огрызнулась Лисса. — Разработаем план действий при аварийной тревоге. Проверим оборудование, потом поедим и поспим хотя бы немного.
— Боюсь, ты права, — криво усмехнулся Хебо.
Прыжок!
Небо вдруг оказалось усыпанным странными созвездиями, которые Лисса видела в последний раз, когда «Дагмар» подлетал к черным дырам. Она посмотрела в ту сторону, где произошло столкновение, но не увидела там ничего особенного. Свет двух столкнувшихся звезд достигнет этой части космоса только спустя несколько лет, а поток частиц — спустя несколько десятилетий. Но даже если бы сияние было видно невооруженным глазом за четыре с половиной парсека, местное солнце все равно светило бы ярче.