Уже в доме, у самой кровати Дел резко остановился, она налетела на него, смеясь и задыхаясь, прижал ее к себе и поцеловал. Сорвал с себя ковбойку и отшвырнул в сторону.

— Ну что, так я тебе больше нравлюсь?

Она провела по его груди ладонями, с наслаждением ощущая под руками напряженные мускулы, потерлась об него лицом, ей снова захотелось куснуть его как следует. Не успела, Дел сел на кровать и поставил ее между ног.

— Стой спокойно, я тебя раздену!

Он начал неторопливо расстегивать пуговицы, целуя освободившееся место. Губы следовали за ласковыми пальцами, Карен стояла, опершись руками ему на плечи и уткнувшись носом во взлохмаченный затылок. От него по-прежнему пахло лесом и этот запах заставил ее задрожать.

После рубашки наступила очередь джинсов, — губы скользили все ниже, по животу, — она уже еле стояла на ногах.

— Господи, ну что ты там еще на себя накрутила, — он обнаружил, что на ней еще трусики и стащил их вниз, — вот так... и еще вот это, — встал на колени и стянул с нее носки, — все!

Взглянул вверх, ей в лицо, уже не смеялся, но глаза его сияли, медленно провел рукой по ее животу, дотронулся до пушистого треугольника и легонько погладил пальцами. Карен вздрогнула, ей показалось, что сейчас она упадет, но Дел уже выпрямился.

— Теперь ты!

Под джинсами на нем ничего не было. Карен осторожно расстегнула молнию и освободила его, скользя обеими руками по бедрам и медленно опускаясь на колени.

Он рывком поднял ее и швырнул на кровать, навалившись сверху всем весом.

— Нет... не надо... — он говорил это скорее самому себе, чем ей.

— Почему? — тело Карен задрожало от смеха, и Дел чуть не потерял остатки самообладания. — Тебе же это нравится!

— Слишком. Я не хочу так быстро, а тут не удержусь.

Карен потерлась шеей о его небритую щеку — обняла, погладила по спине и слегка повела бедрами, приглашая.

…Он лежал на ней, еле переводя дыхание. Сердце все еще отчаянно колотилось, а тело, как всегда в такие моменты, казалось легким и пустым, словно воздушный шарик. Внезапный смех Карен заставил его открыть глаза.

Она и правда смеялась, так легко и весело, что Дел невольно улыбнулся в ответ.

— Ты чего?

— Может, ты еще и вампир? А то я что-то часто кусаться стала, от тебя явно хорошего не наберешься.

Дел расхохотался и скатился набок, выскользнув из нее и прижавшись к ее виску губами.

— Так меня еще никто не обзывал — то «сексуальный маньяк», то «вампир», то «мальчик-чистюля».

Она сморщила веснушчатый нос.

— Это только показывает, что у меня нестандартное мышление, — и, удобно устроившись на животе, подперев голову кулачками и глядя ему в лицо, неожиданно заявила: — А еще я могу принести тебе кофе в постель. Я уже газ подключила!

На него напал приступ смеха.

— Ну, если еще и кофе, тогда мне в жизни нечего больше желать.

Карен зашевелилась, явно собираясь вылезать, но он схватил ее, прижал к кровати, снова плюхнувшись сверху — ему очень нравилось наваливаться на нее сверху — и сказал:

— Подожди, сейчас вместе встанем, я просто пошутил. И есть теперь жутко хочется.

Они не расставались ни на минуту — бродили по лесу, законопатили лодку и плавали по озеру, вычерпывая просачивающуюся воду консервной банкой, ловили рыбу — улова едва ли хватило бы Манци, но Карен страшно гордилась им и варила рыбный суп. Часами тихо сидели, спрятавшись в лесу, чтобы не спугнуть приходящих к воде оленей. Возвращались в дом, замерзшие и отсыревшие, и с радостью согревались и согревали друг друга.

Делу казалось, что за всю свою жизнь он никогда и ни с кем так много не разговаривал, как сейчас, с этой девочкой. Он рассказывал ей обо всем, что видел, что помнил, даже о книгах, которые когда-то читал — ей все было интересно. Сама она как-то обмолвилась, что бросила школу в пятнадцать лет, подумала и добавила:

— Может, когда вернемся в город, мне стоит пойти учиться, например, на кулинарные курсы?

О себе она говорила мало, а если Дел изредка спрашивал напрямую, как правило, уклонялась от ответов, переводя все в шутку. Даже когда он спросил, когда ее день рождения, Карен рассмеялась и сказала, что будет праздновать его в тот день, когда они познакомились — это и есть день ее рождения, и другого ей не надо.

Он не хотел давить на нее, она уже рассказала ему когда-то все, что считала нужным, и если не хочет больше об этом вспоминать — это ее право. Возможно, так лучше всего — забыть и начать жизнь с чистой страницы.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В то утро Карен решила приготовить оладьи — хлеб кончился, а ехать куда-то за ним было лень, и они уже третий день откладывали это на завтра. Дел, принюхиваясь к вкусному запаху, сидел на пороге и развлекал ее рассказом о том, как он когда-то учился плавать в этом самом озере.

Полицейскую машину он увидел внезапно, когда она подъехала почти вплотную, очевидно, шум деревьев заглушил ее приближение. Из машины вылез полицейский, и Дел увидел, что еще один, постарше, сидит за рулем.

Полицейский, молодой рыжий парень лет двадцати, приближался неторопливо, держа руку на кобуре и осматривая его. Дел встал, удивившись про себя, как их сюда занесло, как вдруг второй полицейский, сидевший за рулем, издал невнятный возглас и выскочил из машины. Подскочив к Делу, он неожиданно хлопнул его по плечу и требовательно рявкнул:

— Ну?

Дел удивленно посмотрел на него, правда, его рыжий напарник смотрел с не меньшим удивлением. Полицейский явно обиделся.

— Ты что, псих, не узнаешь, что ли?

Только один человек называл Дела когда-то психом.

— Кэсси... — выдохнул он и с облегчением рассмеялся.

— Ну вот, узнал, наконец!

— Кэсси, — повторил Дел, обнял полицейского и стукнул кулаком по спине, — узнал, узнал, не сомневайся.

На самом деле узнать Кэсси было трудновато — они виделись в последний раз двадцать шесть лет назад, когда перед его отъездом в армию до полуночи пили в баре и договаривались устроить грандиозную попойку по случаю его возвращения. Было шумно и весело, набралась большая компания, человек двадцать, пожалуй. Многие из ребят тоже потом оказались во Вьетнаме, но Дел был первым.

Двадцать шесть лет...Тогда Кэсси был крепким и спортивным парнем с пышными волосами до плеч, а сейчас длинных волос не осталось и в помине — глубокие залысины украшали коротко стриженный череп. Зато на брюхе прибавилось, впрочем, он всегда любил поесть и хлебал пиво литрами. А вот привычка, разговаривая, хлопать собеседника по плечу — это как было, так и осталось.

— Мы заметили дымок и решили проверить, не залез ли кто в дом. А это ты. Давно приехал?