– Он такой великолепный боец? – Я вспомнил Ричарда Английского. Вот уж с кем мне не хотелось бы затевать единоборство. Но если бы пришлось…
– Он неплохой боец, – сказал дон Диего, – но дело не в этом. Альфаро де Кориньи – колдун. Он может любого человека заставить сделать то, что ему нужно, попросту приказав ему это. Как можно сражаться с таким человеком, если ты мгновенно забудешь о том, как держать оружие, или твои руки сами воткнут это оружие тебе же в живот? Его вызывали, и не раз. Но все поединки заканчивались его победой. И это были странные победы. Не удивительно ли, когда искуснейший рыцарь «по несчастливой случайности» натыкается на собственный меч? Как можно сражаться с таким человеком, дон Андрэ, когда сам дьявол помогает ему во всем? О, если бы не это, неужели вы думаете, что я не отправил бы своего сына постоять за честь нашей семьи? Но я не хочу посылать его на верную гибель.
– Значит, только то обстоятельство, что он колдун, мешает вам бросить ему вызов?
– Да. Только это обстоятельство.
Я покачал головой, но ничего не сказал. Господи, насколько же все-таки они суеверные люди… Колдун, колдун!.. И половина страны боится его, как самого дьявола. И никто не решается с ним связываться, опасаясь колдовства. Даже король. Да, недурственный имидж граф де Кориньи сумел себе создать.
Заочно я уже почти уважал этого Альфаро.
Но, с другой стороны, может, за всем этим что-то есть? Разве я сам не видел в этом мире настоящие чудеса?
Колдун он или нет – меня это не остановит. Я дал слово моему другу.
– Я понимаю вас, – сказал я. – Но надеюсь, вы не будете возражать, если я сам займусь вызволением Анны Альгарис?
Старик качнул головой:
– Мы окажем вам в этом любую помощь… какую только сможем оказать.
Эгвеньо ничего не сказал, но поднял голову и посмотрел мне в глаза. Странный был у него взгляд… Впервые я увидел в его глазах что-то близкое к уважению. С другой стороны, это уважение наполовину перемешивалось с опасением.
С опасением такого рода, с каким смотрят на душевнобольных, от которых можно ждать чего угодно.
* * *
И я поехал. Мне до чертиков не хотелось всем этим заниматься, но особого выбора не было. Слово, черт возьми, рыцарское слово…
Перед отъездом у нас с Тибо произошел небольшой разговор. Я хотел временно оставить его у Альгарисов – ведь неизвестно было, как у нас с Альфаро сложится беседа. Я был готов рискнуть собственной шкурой, но подвергать опасности кого-нибудь еще мне не хотелось – даже если этот «кто-нибудь» всего лишь мой слуга. Но Тибо – впервые за все время нашего знакомства – воспротивился моему прямому приказу.
– Ну уж нет, господин Андрэ, – решительно заявил он. – С чего бы мне тут оставаться? А там… мало ли что. С меня ваш отец шкуру спустит, ежли узнает, что с вами нехорошее сделалось, а я как бы в то время в стороне был.
– Так, может, мне самому тебя выпороть? – задумчиво произнес я. – Чтобы ты делал, что говорят, и не прекословил?
Но Тибо был непреклонен.
– Порите, коли хотите, – он уже приготовился стаскивать с себя рубашку, – порите, бейте, что хотите со мной делайте, но только все равно я с вами поеду.
– Ну хорошо, подумай сам: я ведь отправлюсь к графу без золота. Кто присмотрит за деньгами и за вещами в мое отсутствие? – Говоря о вещах, я имел в виду все то колюще-рубящее металлическое барахло, которое мы с Ги отобрали у солдат барона де Бале.
Продать его подходящего случая так и не представилось, и мы с Ги за время путешествия потихоньку привыкли к тому, что позади нашего отряда плетутся в поводу две лошади, навьюченные этим самым барахлом. Кроме оружия и бароновых доспехов, там имелось еще несколько дорогих вещиц (драгоценности, пара золотых тарелок и т. п.), которые де Бале экспроприировал у разных купцов.
Тибо покачал головой.
– Напрасно вы полагаете, господин Андрэ, что вас Альгарисы обокрасть могут. Они же семейство рыцарское. Тем более испанцы. Отнять что-нибудь – это вполне, а вот красть… – Тибо снова помотал головой. – Не, красть они не станут…
В конце концов он меня переубедил и я взял его с собой. В самом деле, не мог же я его отлупить и насильно оставить у Альгарисов…
Хотя, наверное, стоило бы.
* * *
Итак, мы отправились в путь. Без вьючных лошадей и без золота. Мой план был прост – совершенно честно предложить графу Альфаро за Анну некоторую сумму денег. Не знаю, сколько он мог запросить, но вряд ли одна девица могла стоить больше, чем выкуп, данный за два комплекта рыцарского вооружения вкупе с конями. Но если граф девицу отдавать откажется или потребует за нее совершенно астрономическую сумму, оставался еще план «Б». План «Б» также был предельно прост и состоял в вызове графской особы на поединок. То, что люди благородного происхождения от таких вызовов не отказываются – по крайней мере, в этом веке, – я уже успел усвоить. Мой «предшественник», например, совершенно реально собирался вызвать на поединок Раймонда Тулузского. Полагаю, что и Ричард Английский не отказался бы от продолжения «знакомства», если бы мне, невзирая на его последние слова, вздумалось бы настаивать на «встрече». В общем, я хочу сказать, что подобный вызов не должен был казаться чем-то необыкновенным, несмотря на значительную имущественную разницу между мной и Альфаро: у него – собственное графство, а у меня – только оружие и конь. Ну и еще Тибо. Ведь что касается происхождения, то тут я графу де Кориньи ничем не уступаю.
К сожалению, в мои планы вкрадывалось множество всяких «но»… Я мало что знал о графе, а то, что знал, выглядело на редкость неприглядно. Я не хотел брать с собой Тибо еще и потому, что в конечном итоге речь могла пойти о моем выкупе. Но все-таки я надеялся, что до этого не дойдет. Все же он граф, а не разбойник с большой дороги.
В бывших владениях рода Альгарис я остановился в трактире Санчо, ничуть своим повторным появлением трактирщика не обрадовав. С утра пораньше мы с Тибо двинулись в путь к замку Кориньи, где, как говаривали, обычно жил граф – если только не отлучался куда-нибудь.
* * *
На следующую ночь ни трактира, ни постоялого двора поблизости не оказалось, но зато – по словам местных крестьян – неподалеку имелся замок, хозяин которого барон Фернандо де Грасиане всегда с большой приветливостью относился к случайным гостям. В замок благожелательного барона я и направился.
Приняли нас и в самом деле с отменной любезностью. Лошадей отвели в конюшню, моего слугу накормили на кухне, а меня самого барон посадил рядом с собой, когда пришло время ужина. Кроме меня, в тот вечер не было других гостей, но это, конечно, не означает, что ужинали мы в одиночестве. За П-образным столом, кроме нас с бароном, сидело еще человек двадцать – то ли рыцари Фернандо, то ли его родственники, а может быть, и те и другие. Создавалось, впрочем, впечатление, что обеденный зал пуст – за огромным столом в случае нужды можно было бы разместить втрое больше народу.