Пришла кормилица забрать детей. Катрин строго глянула в ее черные глаза и промолвила:
– Ты хорошо смотришь за детьми, но этого мало, Марта. Придется тебе научиться заряжать мушкеты и пистолеты. Нас стало слишком мало, и каждая пара рук много значит.
Негритянка смутилась, не пытаясь даже скрыть страх. Она промолчала и удалилась, надеясь, что госпожа забудет свое распоряжение.
– Катрин, стоит ли тревожить эту женщину подобными приказами?
– Пусть она тоже помогает. Не такое уж и хитрое дело – заряжать оружие. Я вот двоих ранила и тем помогла сохранить кому-то жизнь, милый мой Люк, – уже с улыбкой закончила она.
– И мне это очень не нравится, Катрин. Очень! И прошу, больше не делай попыток воевать. Ты нужна детям.
Она не стала спорить, но Лука был уверен, что не убедил жену.
Показались берега, к которым они шли. Катрин смотрела на них с надеждой и любовью.
– Катрин, что мы тут будем делать? – спросил Лука, прильнув к окуляру подзорной трубы.
– Жить, работать, Люк. Что ж еще? Как все.
– Что-то слишком много собралось воинов на берегу. И нет ни женщин, ни детей. Это похоже на встречу неприятеля.
– Они же не знают, что мы друзья и что я на борту, Люк. Наверняка им известно о нападении пиратов на соседей. Вот и приготовились к встрече.
– Ты пойдешь в шлюпке, или подождем прибытия индейцев?
– Я рассчитываю, что мы вдвоем отправимся к ним на берег. Они знают, что ты друг индейцев, и хорошо примут тебя.
Суда сбросили паруса, легли в дрейф в четверти мили от берега. Спустили шлюпку, двое негров сели на весла, Лука с Катрин устроились на корме, и гребцы принялись за работу. Волна была довольно высокой, шлюпку бросало вверх, потом опускало, в нее залетали брызги, охлаждая разгоряченные лица.
На полдороге Катуари пересела на нос, потом встала во весь рост и стала махать платком с улыбкой на губах.
– Катрин, мне не нравятся твои собратья, – молвил Лука, изредка прикладываясь к подзорной трубе. – Они возбуждены и агрессивны.
– Они еще не узнали меня, Люк. Далеко. И я в европейском платье.
Немного погодя с берега раздался тихий хлопок выстрела, потом вжикнула стрела. Катуари закричала что-то по-карибски.
Стрелять перестали. Начались переговоры. Лука приказал гребцам поднять весла. Он беспокоился и имел для этого повод. Индейцы вели себя непримиримо, угрожали оружием и кричали что-то, чего Лука понять не мог.
– Катрин, что происходит? – не выдержал Лука.
Она продолжала кричать, сердилась, но индейцы, казалось, были непреклонными.
– Люк, они не хотят принять нас! – повернулась она к корме. – Угрожают. Что нам делать? Я в недоумении и ничего не могу понять.
– Но что они говорят, Катрин?
– Что я переметнулась к белым, и теперь я не их дочь. Требуют уходить, иначе начнут стрелять в нас.
– Они обозлены и их можно понять, Катрин. Надо поворачивать назад, пока не поздно. Я вижу, что они распаляются все больше.
– Но как же так? Они ведь хорошо знают, что мы друзья индейцам! Этого не может быть! Надо высаживаться!
В это время стрела пролетела в футе выше головы Катуари как прямой знак серьезных намерений карибов. Это уже поняла и Катрин.
Волны и ветер постепенно приближали шлюпку к берегу. Стало очень опасно. Лука, не дожидаясь конца переговоров с карибами, крикнул гребцам:
– Поворачиваем и идем назад! Судьбу искушать не стоит!
Негры с рвением взялись за весла. Они уже считали себя мертвецами, и слова хозяина обрадовали их.
Шлюпка круто развернулась, снопы брызг окатили людей, Катуари уцепилась за борт и перестала кричать. Лишь смотрела, как карибы неистово пританцовывали, выказывая все признаки радости.
А Катуари согнулась на носу и больше не смотрела на берег. Она была в высшей степени обескуражена, унижена, оскорблена и подавлена. Такого ей и в жутком сне не могло присниться.
Лука молчал, благодаря Господа, что уберег от смертельной опасности. А она была так близко! По-видимому, карибы все-таки испытывали какие-то добрые чувства к Катуари, вот и не прикончили их всех, лишь показывали свою неприязнь.
На борту их молча встретили матросы. Им было не понять, что происходит и почему супруги так трагически подавлены. Хотя если быть честными, то Лука всем случившемся был даже доволен, но боялся в этом признаться даже самому себе.
Они прошли в каюту. На ходу Лука бросил капитану:
– Идем дальше на юг, капитан. Что там дальше по курсу?
– Мартиника, хозяин, – коротко ответил капитан.
– Французский остров. А дальше?
– Сент-Алуэн, хозяин. Французский остров.
– Слишком близко от Гваделупы. Ну ладно, следуем курсом на Мартинику.
Катрин долго молчала. Лука не стал приставать с расспросами, понимая, как она расстроена и оскорблена в самых лучших своих намерениях. Ему было жалко ее, хотелось обнять, приласкать, но он вышел, поспешил к детям. Это сейчас было ему необходимо. С ними он пытался отвлечься на время от случившегося с Катрин.
Перед заходом солнца на горизонте показался силуэт гор Мон-Пеле.
Капитан убавил парусов, второе судно последовало его примеру, и, сбросив ход, оба изменили курс на юго-западный. Дойти до Сен-Пьера засветло было невозможно, потому нужно было отойти от берега подальше.
А ранним утром подошли к небольшому порту на склоне вулкана. Тот возвышался на востоке громадиной, покрытой темными лесами.
Городок был главным на острове. Несколько парусных баркасов и одна барка покачивались на якорях вблизи берега.
– Капитан, бросим якоря вблизи внешнего рейда. Поглядим, как тут дела и можно ли тут сбыть товар и закупить продовольствие, – Лука не отрывался от окуляра трубы, но ничего, предвещавшего опасность, не заметил.
Лука с капитаном Дюпрэ отправились в шлюпке на берег выяснять положение дел. При этом Лука выступал в роли простого гребца и усердно работал веслами.
Таможенная служба здесь была лишь в зародыше, и никто не чинил препятствий предприимчивым людям. Лишь один из чиновников поинтересовался по поводу контрабанды. Капитан Дюпрэ заверил, что таковой нет, и на этом чиновник формальности завершил, заметив на прощание:
– Прошу не задерживаться с платежами в казну города.
Рынок располагался у самых причалов, и Лука с капитаном еще до полудня договорились о поставке некоторых товаров местным купцам.
– Что ж, – проговорил довольный Лука. – Всего-то ничего на острове, а все почти дела завершили. И не без успеха!
– С чем и поздравляю вас, хозяин, – ответил Дюпре. – Какие будут приказания, месье Негубэн?