— Не договаривай, — отмахнулась Женя. — Я поняла. Мои эмоции и переживания тоже дежурны…
— Ничего такого я в виду не имел…
Он щелкнул пультиком, и астролог, уже открывший рот, чтобы порадовать Женю очередным «дежурным» наблюдением, исчез.
В комнате повисла тишина. Слышно было даже, как тикают часы. Из-за Ольгиной двери доносились обрывки разговора, которые Женя не могла связать воедино.
Она все равно невольно прислушивалась к разговору. Больше всего ей хотелось узнать, как же все-таки у этого типа оказался ее домашний адрес.
— Все-таки это мистика, — прошептала она. — Как это могло случиться? Зачем ему мой адрес?
— А если он хотел снять квартиру? — предположил Игорь. — Откуда он мог знать, что ты решила развестись со своим дорогим Панкратовым и намерена сама занять освободившуюся жилплощадь?
— Видишь ли, Игорь, никто и не знал, что площадь освободилась, — мрачно усмехнулась Женя. — Костя-то так и не нашелся… Подожди!
Она закричала так громко, что Игорь вздрогнул.
— Костя… Скажем, он получил мой адрес от этого багдадского вора!
— Не ори так, — попросил Игорь. — Твой Костик — жалкий тип. А Исстыкович, между прочим, бизнесмен и без двух минут депутат. Что могло у них быть общего?
— Здрасьте, что общего… Да у них все могло быть общим!
— Костик — жалкий комнатный воришка. Если бизнесменам и депутатам нужно бандитское окружение, они вряд ли снизойдут до таких уродцев… Есть более крупные шакалы.
— Все равно надо проверить… Может, у них кровные узы. Может, этот Костик вообще внебрачный сын Исстыковича…
— Мне кажется, что астролог повлиял на твою психику, Женечка, — с жалостью посмотрел на нее Игорь. — Она у тебя пошатнулась. И вообще, моя радость, наше агентство не занимается криминальными расследованиями. Не имеем права, дорогая. Наше дело — неверные супруги. И всякая мелочь… Так что предоставь решать эти головоломки той маленькой очаровашке из убойного…
— Тебе хорошо рассуждать, — вздохнула Женя. — Твой адрес никто в кармане трупа не находил…
— Зато я вхожу в число подозреваемых, — успокоил ее Игорь. — Я торчал возле его дома, а потом у меня снесло крышу от долгого и утомительного сидения, и я решил убить этого неприятного типа, чтобы избавиться от проблемы…
— Интересно, у кого из нас двоих больная фантазия? — рассмеялась Женя.
— Видишь, я смог тебя позабавить! — торжествующе поднял палец Игорь. — А то сидела вся зеленая, в смертной тоске… Не бери в голову, как говаривала моя бабуля. Бери ниже… Не твоя проблема. Пусть менты разбираются…
«Похоже, эта дева не отпустит меня живой», — усмехнулась про себя Ольга. Надо же, а ведь сначала она ей даже понравилась… Симпатичная малышка, подумала Ольга, увидев перед собой Лизу Разумову.
Она в сотый раз произнесла сакраментальную фразу о конфиденциальности сведений, в сотый раз потрясла перед носом настойчивой девочки-следователя бумагой, в которой черным по белому стояло, что она, Ольга, обязуется нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах не предавать огласке сведения, полученные в ходе расследования.
— Человек, которому вы это обещали, мертв, — спокойно заметила Лиза. — Он убит. А вы отказываетесь помогать следствию…
— Не отказываюсь. Просто ничем не могу вам помочь… Могу предоставить вам все фотодокументы… Кто приходил, кто проходил мимо, кто входил в подъезд… За то время, пока мы пасли господина Исстыковича, ни одного подметного письма с угрозами не пришло. Мне вообще казалось, что это он сам и придумал… Плод больной фантазии…
Она тут же прикусила язык. Лиза посмотрела на нее слишком заинтересованно.
— Больной? — переспросила она. — То есть вы предполагаете, что господин Исстыкович был болен?
— Послушайте, это просто слова. Я хотела сказать, что он обладал болезненной фантазией. Знаете, у людей иногда присутствуют разные фобии. Особенно когда они богаты…
Она вздохнула и в очередной раз принялась рассказывать подробно эту дурацкую историю. С дурацким Исстыковичем. С его дурацкими подозрениями. И потом с поистине дурацкой гибелью… «Все начинается с фамилии, — мрачно подумала Ольга. — Ежели Бог одарил тебя такой дурацкой фамилией, то нечего ждать умной жизни…»
— Он обратился к нам потому, что ему казалось, будто ему кто-то угрожает. Понимаете, ему приходили пару раз странные письма. И еще звонки. Кто-то звонил и молчал в трубку. В строго определенный час. Письма я сама посмотрела, и у меня создалось ощущение, что они написаны подростками. Ничего серьезного… Типа «мементо море». Помни о смерти… Второе письмо вообще было глупым — ему советовали покаяться в грехах, потому что очень скоро мера их превысит разумное… Глупости, одним словом… Если все наши «исстыковичи» решат приступить к покаянию, в церкви места перестанет хватать. Интересно вот что. Письма эти приходили давно и никакого особенного беспокойства у нашего клиента не вызывали. Он почему-то начал беспокоиться в тот момент, когда ему позвонили.
Она поймала себя на том, что и сама увлеклась этой загадочной историей. Почему в самом деле этого чудака вдруг так зациклило на каких-то дурацких звонках?
Или он о чем-то умолчал?
— Ольга, а эти звонки были в какой-то определенный день и час?
— Да, — кивнула Ольга. — Он сказал, что первый звонок раздался в его квартире пятого января. Позапрошлого года. А второй — в этом году. И снова пришло письмо… Вот.
Она протянула последний шедевр эпистолярного жанра. Там ничего не было. Только вырезанная из газеты дата. Пятое января…
— Значит, пятое января, — задумчиво проговорила Лиза. — А письма тоже приходили в определенные дни раньше?
— Письма приходили и до этого, — развела руками Ольга. — В разные дни. Может быть, поэтому они его не напрягали… Видимо, что-то произошло с ним именно пятого января.
Лиза кивнула. Она была согласна. Пятое января…
— Вам-то это не составит труда выяснить, — сказала Ольга.
— Как сказать… Судя по всему, он был необщительным человеком.
— Мне показалось, что он из той породы людей, которые доверяют только себе. И то не всегда доверяют…
— Вы обещали показать фотографии, — напомнила Лиза.
— Да, конечно…
Ольга достала конверт, принесенный ей Игорем за несколько минут до появления следователя.
— Я сама еще не успела посмотреть, — улыбнулась она, доставая фотографии.
И тут же невольно замолчала.
«Главное, не показать виду, — подумала она, чувствуя, как начинают дрожать руки. — Бог ты мой, какой идиотизм. Надо же было этому полудурку шляться возле дома Исстыковича именно в то время, когда…»
Она улыбнулась, стараясь не показать охватившего ее волнения.