– Ой, ну как не проснусь – на дворе ноябрь! – дребезжала Маринка, выбираясь из-под одеяла и трусцой перебегая через гостиную в кухню – включить отопление погромче и поставить чайник. – Темень жуткая – как у негра в заднице…
– Ничего, дорогая, – утешил ее Дима, появляясь в кухне. – Скоро снежок выпадет, посветлеет.
В душе он догадывался, что неприязнь к ноябрю с его скользятиной у Маринки из ее боевого, байкерского прошлого – окончание сезона! – но молчал. В самом деле, ничего хорошего в этом времени нет… Год скукожился, как недоеденная и забытая в хлебнице краюшка, и легче раскрошить ее птицам, нежели оживлять на паровой бане. Все ждали первого снега и открытия елочных базаров. А также…
– Платье новое купить надо, – вдруг сказала Маринка, грея руки о кружку с кофе.
– Какое платье? – удивился Дима, видевший жену только в джинсах разной степени потертости.
– На выезд по лавкам – какое! – буркнула так еще и не проснувшаяся Маринка. – Надоело это в машину запихивать. Да и холодное оно, жесткое, царапается и сиськи мерзнут. Надо что-то поскромнее, закрытое.
– Как скажешь, дорогая, – заметил Дима. – Ты будешь бесподобна в любом.
– Заодно меня и не узнают – ну, там, где мы уже чесали.
Платье они действительно купили – секонд-хендовое, но приличное, из плотного кремового гипюра, под горло и с длинными рукавами. Продавщица попробовала заикнуться, что оно для невесты постарше, но Маринка только зыркнула на нее глазами, велела завернуть покупку и вытащила Димку из магазина. Дома Маринка, потихоньку чертыхаясь, кое-как укоротила платье на ладонь, чтобы не мешало жать на педали в машине.
Знали бы они, чем обернется им эта покупка на виду у всего их маленького города, были бы, ей-богу, осторожнее…
Декабрь принес в природу некое пусть моральное, но облегчение – световой день, сократившись до минимума, будто крученая пружина, готовился распрямиться, ударить по календарю и двинуть его в сторону новых, благих времен.
По магазинам, как легкое в горшке, понапучились елочные базары. С одной стороны, это было хорошо для Маринкино-Диминого бизнеса, с другой – не очень. В целом народ дарил щедро – сказывались покупательский раж и вековая непривычка россиян копить и экономить. Но дарили-то больше колючие веночки с колокольчиками и шампанское. Хорошего, пригодного для питания, сбыта и быта товара было не так много, как хотелось.
– Ну что ж, – вздохнул Дима, определяя в уголок за диваном еще пару бутылок игристого, – тетя Даша возьмет с удовольствием.
Там, гусиной длинношеей стайкой, уже толпилась изрядная коллекция бутылок. Вид у них был взволнованно-ожидательный – как перед вылетом стаи в теплые страны.
– Да я ей не отдам! – вдруг зло буркнула Маринка, недовольная результатом их очередной поездки. – По крайней мере пока.
– А как же? – удивился Дима. – Кушать же надо?
– Я к Новому году подгадаю. Шампусики тогда втрое дорожают, – так же сумрачно пробурчала Маринка. – Я их теть Даше по номиналу сдам. Она еще наварит… На Новый год даже здешние синяки шампанское пьют.
Дима промолчал, соображая, что же ему дадут на завтрак в ближайшие дни. Но решение финансовой проблемы пришло как бы даже само.
– Маришик, – радостно сообщил Дима, когда Маринка уже к вечеру забирала его от главного корпуса института. – Я подработку нашел!
– Ну да? – недоверчиво спросила Маринка, вообще не слишком жаловавшая слово «работа» и все от него производные.
– Ага!.. Пару курсовых для «коммерсантов» сделать! По пятнадцать тысяч за каждую! Во!
«Коммерсантами» у них назывались состоятельные лоботрясы с платного, коммерческого отделения.
– Ага, – сказала Маринка, выруливая с кампуса. – А мне чего ж не сделал?
– А ты не просила, – расслабленно улыбнулся Дима. – Да ты же у меня сама умная.
– А если б попросила – сделал бы?
– Ну-у, – протянул загадочно Дима, чуть прикусив губу. – Мэйби, мэйби…
– А со скидкой?
– Не-а, – скрутил самодовольную мину Дима. – Никаких скидок. С чего бы это?
– А натурой? – продолжала допытываться Маринка, разохотясь.
– Нужна ты мне! – вдруг почти взвизгнул Дима. – У меня жена красавица! И вообще…
– Оп!.. – Маринка резко затормозила, и Дима разом заглотил то, что хотел сказать.
– Ты что, Мариш? Напугала…
– Да вот эта тачка, по-моему, за мной ездит всю неделю. Или у меня глюки с устатку?
Мимо них противоестественно медленно проехала невыразительного цвета машина, вроде пожилая иномарка. Кто сидел за рулем, в быстро густевших декабрьских сумерках было не разглядеть.
– Теперь, может, отвяжутся… Раз засекли их, – пробормотала Маринка, нажала на педаль, и они выехали с институтской территории.
– Кто-то из твоих прежних поклонников? – предположил Дима, скорей чтобы не молчать.
– Нет, вряд ли. Тем я всем строго наказала… Да и не ездят они на таких трупиках отстойных. Ладно, посмотрим. В крайнем случае папке нажалуюсь. Пусть номер по базе пробьют и все такое.
Но папке жаловаться не пришлось.
– Нет, но ведь надо такое удумать! – взрыкивала Маринка, мечась небольшой, но очень злой пантерой по гостиной коттеджа. – А еще интеллигентка!
– Мама не виновата, – твердил Дима, сидя на диванчике. – Она из добрых побуждений.
– Ага, развести нас! Это у образованных, приличных называется добрым! И ведь денег не жалко было – топтуна с машиной нанимать! Хвоста мне навешивать! Будто мне своих в техникуме мало!
– Я во всем разберусь, Мариш, – пытался успокоить благоверную Дима, справедливо полагая, что непосредственная разборка между свекровью и невесткой малыми жертвами не обойдется. – Как-нибудь. Все ведь выяснилось? А я потом…
– Нет! – рявкнула Маринка так, что отозвались мелодичным звоном плафоны на люстре. – Сейчас!
– А разве мы сегодня… не поедем? – с надеждой взглянул на нее Дима.
– Экономически не-целе-сообраз-но-о! – помахала Маринка пальцем у него перед носом. – Игрушек этих елочных нам до конца жизни не перебить! Поехали!
Маринка ждала в машине около часа – пока мама-профессорша, привычно выкручивая себе пальцы, сетовала на вопиющую людскую непорядочность.
… Нанятый ею частный детектив быстро скумекал, что за Маринкой ничего путного не нароешь, и неизвестно, захочет ли клиентка оплачивать сведения о праведном поведении объекта. Да и деньжат дополнительных куда выгоднее было слупить не с маломощной вузовской преподавательницы, а с дочки состоятельного дядьки. Ну так и двинул частный детектив на два хода вперед, подождал Маринку у техникума и выложил ей то, что свекровушка желает уличить ее в измене, и, соответственно, предложил выкупить невинный материальчик, в одночасье ставший компроматом на самую заказчицу.