— А тебе и не надо понимать, — воскликнул Ричард. — Небо поймет, или земля, или еще что-нибудь.
Саймон хочет управлять Лестер? Да Саймону не управиться и с обычным, настоящим жуком. Равно как и мне, впрочем, но я и не собираюсь с ними связываться.
Идем.
Когда они вдвоем выбегали из дома, Клерк уже больше часа находился в комнате Бетти. Он знал, что приближается переломный момент, и пришел, чтобы управлять им. До сих пор он довольствовался результатами призрачных путешествий дочери, к этому он и готовил ее, но не только к этому. Едва она вышла из младенческого возраста, как он уже начал заниматься с ней всерьез. Теперь настало время для большего. Мистический дождь, преграждавший ей дорогу в будущее, больше не посмеет вмешиваться в его планы. История магии сохранила несколько имен древних мастеров, которым уже случалось проделывать это. Да, их было совсем немного.
Один из них, кстати, тоже Саймон по прозвищу Волхв, с помощью магии убил мальчишку и послал его тень туда, где живут духи. Мальчишка служил ему там. Он, Саймон Клерк, мог бы создать еще более сильную связь, послав туда собственного ребенка. Для того, чтобы наладить связь, физическое тело посланца должно сохраняться здесь. Только через него можно передать команду двойнику в астральном мире.
Древний Саймон хранил тело мальчишки в золотом саркофаге у себя в спальне. Говорят, воля этого мага, переданная через одну-единственную живую душу, подчинила многие нездешние силы. По первому требованию они открывали ему будущее, показывали сокровища и тайны прошлого, и так продолжалось до тех пор, пока их владыка не стал столпом Вселенной, так что даже сферы планет вращались вокруг него. Но в те времена чародеи пользовались всеобщим признанием; сейчас лучше пока не афишировать подобные эксперименты. И никаких кровавых жертв! За эти века магия далеко шагнула вперед.
Узы, связывающие душу и тело, просто распадутся. Он заставит навеки раздвоиться то, что изначально создано единым и неделимым. Когда наступит смерть, тело надо будет подготовить для похорон. А после никого не удивит, если убитая горем мать отправится в собственный дом на севере, чтобы в тишине оплакивать утрату. Естественно, при ней будет обычный, ну, может быть, чуть больше обычного, чемодан — Бетти невелика ростом — с личными вещами. Поедет она, конечно, на автомобиле. Ему не составит труда в ночь перед погребением создать из пыли, воздуха, грязной воды и слабого бледного пламени форму, чтобы подменить настоящее тело. Вот эту форму мы и положим в гроб, а вниз сунем пару кирпичей для веса. С помощью магических приемов нетрудно создать тело потяжелее или полегче, но всем им будет недоставать загадочной тяжести по-настоящему опочившего человека.
Ладно, сойдет и так, а потом пусть земля станет землей, а прах — прахом. Он совершит эту подмену, а настоящее тело увезет подальше. Для него уже приготовлено место в кладовой дома на севере, и уж там оно будет служить ему, когда он пожелает, во всяком случае, до тех пор, пока он не воссоединится со своими двойниками, и мир под его рукой не станет единым. Тогда он найдет ему место в собственном дворце.
Его время пришло. Он может произнести перевернутое Имя. Впрочем, ему-то плевать на величие, заключенное в этом Имени. Все его усилия как раз и направлены на то, чтобы лишить его подлинного смысла, поэтому в первую очередь он лишил, его смысла для самого себя.
Теперь для него это уже не Имя, а простой набор вибраций, которыми он может управлять по собственному желанию. Он давно перестал думать, насколько богохульственен такой переворот; грех затерялся, как и множество обычных грехов обычных людей, где-то в прошлом. Для него за Именем давно уже ничего не стояло. Этим утром он нацелил силу вибраций на ближайшую из мертвых — на жену этого тупицы, заявившегося к нему вынюхивать какие-то нелепые тайны. Он уже звал ее, но она почему-то не пришла, зато пришла ее спутница по смерти — та, которая оказалась более чуткой. Ей тоже найдется дело. Но сначала надо восстановить равновесие; туда, откуда пришла одна, должна уйти другая. Он притянул сюда душу другой женщины, и она ждет теперь неподалеку завершения действа. Закончив приготовления, он вошел в комнату дочери.
Хозяйка вошла вместе с ним. Для слуг он был иностранцем, практикующим врачом и давнишним другом семьи, который временами помогал мисс Бетти. Для порядка существовал, конечно, и настоящий врач. Он неплохо изучил печальное состояние своей подопечной и делал все необходимое. Им обоим сегодня придется признать, что больше они ничем не могут помочь пациентке. Но пока этот час не наступил, все должно оставаться по-прежнему. Поэтому ему понадобилась леди Уоллингфорд. Ладно, живую женщину привести нетрудно, а вот мертвая так и осталась в своем призрачном мире. На это его сил пока не хватало. Сумей он и ее вытащить сюда, бедная покорная душа могла бы хоть намекнуть ему, что в комнате есть еще кто-то. Сам он мог видеть только тех, кого вызывал, а вот Лестер, стоявшую у постели бедной провидицы, не только не видел, но даже не подозревал о ее присутствии. Тем более не догадывался он о спасительной взаимной любви, связавшей две одинокие души, как не догадывался и о другой, незнакомой ему прекрасной Бетти, поднявшейся некогда из мудрых вод озера. Впрочем, если бы ему и рассказали об этом, какое значение могли иметь для него детские воспоминания каких-то школьниц? Даже если это воспоминания о деяниях души. Для Саймона Клерка они ничего не значили, ему не дано было увидеть в бледной, изможденной девушке, лежащей на постели, веселые световые ручейки, за которыми теперь с удивлением наблюдала Лестер. Кровь Бетти словно преобразилась и, насыщенная сиянием, разносила по усталой плоти истинную благодать. Еще недавно и Лестер не увидела бы тайны, таившейся в крови Бетти, но взыскующая, пусть пока не без страха, новой жизни, искавшая и обретшая любовь, она видела теперь, не понимая, даже не пытаясь понять, что видит. Просто смотрела и видела. К этому она уже успела привыкнуть: если уж она что-то видела, это что-то было на самом деле. С понятием «верить или не верить своим глазам» она распрощалась решительно и навсегда.
Клерк стоял совсем близко. Лестер не вспомнила образ, виденный недавно на лестнице, а самого Клерка она не знала. Но когда высокая, властная фигура появилась в комнате, она почувствовала ту же природу. Как и тот, на лестнице, вошедший обитал в одном мире с ней. Та ночная встреча и теперь эта, дневная, ошеломили ее. Огромный плащ означал власть, облекавшую обоих незнакомцев, аскетичные лица дышали силой. Оба явления, так же как и смеющаяся Бетти, принадлежали к одному ряду, но в появившемся человеке сразу чувствовался хозяин или, по крайней мере, страж. Лестер оробела: прикажи он ей что-нибудь в этот момент, она бы подчинилась. Она знала, что обычные мужчины и женщины не видят ее, но когда его глаза так же невидяще скользнули мимо, она почувствовала себя скорее отверженной, чем незримой.
Великан (таким он представлялся ей) помедлил у кровати. Лестер ждала, готовая подчиниться его воле. Так же ждала у нее за спиной леди Уоллингфорд. Бетти беспокойно зашевелилась и повернулась на спину, оказавшись лицом к лицу со своим хозяином и отцом. Не оборачиваясь, он бросил через плечо: