– Сейчас без четверти девять, – подсказал Дойл.
– Без четверти девять? Вот как. Без четверти девять, – повторял дворецкий, словно само понятие времени никак не укладывалось у него в голове. – А гости прибывают… О боже, джентльмены, вы ведь приглашены на обед?
– Да. Но сказать по правде, мы прибыли несколько рановато, так что не волнуйтесь, Раскин, – успокоил дворецкого Спаркс.
– Стало быть, вы первые. Добро пожаловать, добро пожаловать. О господи, прошу покорно меня простить, джентльмены, я даже не приказал внести ваши чемоданы.
И толстяк попытался встать со стула.
– Все в порядке, Раскин, наши слуги за всем проследят, – сказал Спаркс.
– Вы уверены? Пусть экипаж поставят в конюшню…
– Спасибо, Раскин, о нем уже позаботились.
– Спасибо вам, сэр.
Раскин заерзал на стуле. Тело его обмякло, лицо стало серым.
– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Дойл.
– Я, конечно, сильно притомился, сэр, – ответил Раскин. – По правде сказать, мне бы полежать минуту-другую, прежде чем начнут съезжаться гости. Всего каких-нибудь несколько минут. Но столько дел, столько дел, – задыхаясь, выдавил из себя Раскин, вытирая грязной салфеткой пот со лба.
– Сколько гостей приглашено к обеду, Раскин? – спросил Спаркс.
– Человек пятьдесят, сэр. Настоящий прием. Скажу прямо, сэр, в этом году хозяин себя совсем не жалеет.
– А он дома? Ваш хозяин дома?
– Да, сэр, – тяжко вздохнув, проговорил Раскин, и на его глаза опять навернулись слезы. – Но он не в себе, сэр. Совсем не в себе. Из комнат не выходит, кричит на меня из-за двери. Даже не завтракает.
– А вы не могли бы проводить нас к нему? – спросил Спаркс.
Раскин заволновался.
– Не уверен, что хозяину это понравится, сэр. Со всем к вам уважением, но он скверно себя чувствует. Да, сэр, очень скверно.
– Понимаю ваше беспокойство, Раскин, – сказал Спаркс. – Со мной доктор Дойл, который приехал как раз для того, чтобы взглянуть на вашего хозяина.
– Так вы доктор, сэр! – не веря своим ушам, воскликнул Раскин, словно надеяться на такое не было никакой возможности.
– Да-да, – проговорил Дойл, поднимая с пола саквояж.
– Если бы вы объяснили, где найти вашего хозяина, Раскин, – сказал Спаркс, – мы бы вас больше не беспокоили.
Дворецкий снова попытался подняться, Спаркс остановил его:
– Нет никакой необходимости сопровождать нас. Скажите только, на каком этаже расположены его покои.
– На этом, сэр. В конце коридора. Последняя дверь направо. Но постучите сначала, сэр. Обязательно постучите.
– Спасибо, Раскин. Вычищенное вами серебро просто сверкает.
– Правда, сэр? – радостно произнес Раскин, не зная, как выразить свою признательность.
– Уверен, что обед удастся на славу, – ответил Спаркс, жестом приглашая Дойла следовать за ним.
– А для чего возведена стена, Раскин? – внезапно спросил Дойл.
На лице дворецкого было написано недоумение.
– Какая стена, сэр?
– Стена снаружи.
– Боюсь, что я не знаю, о чем вы говорите, сэр, – с некоторым беспокойством проговорил Раскин.
Спаркс выразительно покачал головой, и Дойл замолчал, осторожно перешагивая через разложенное на полу серебро. Только сейчас он обратил внимание, что искусанные губы дворецкого воспалены и покрыты лихорадкой, а белки глаз покраснели. Приложив руку к его горячему лбу, Дойл улыбнулся, заметив, что Раскин смотрит на него с немым обожанием, будто дворняга, которую неожиданно приласкали.
– Вы не очень хорошо себя чувствуете, Раскин? – мягко спросил Дойл.
– Да, сэр. Не очень хорошо, сэр, – слабым голосом пробормотал слуга.
Вытащив из кармана носовой платок, Дойл смочил его в тазике и осторожно стер грязь с пылающего лба Раскина. Тот с жадностью слизывал капли воды, попадавшие ему на губы.
– Думаю, вам надо отлежаться, дружище, – сказал Дойл. – На вашем месте, Раскин, до прихода гостей я бы часок-другой отдохнул.
– А как же все приготовления, сэр? – попробовал возразить дворецкий.
– Не волнуйтесь. Мы поговорим с вашим хозяином, и, я уверен, он разрешит вам немного отдохнуть.
– Да, сэр, похоже, я действительно притомился, – невнятно пробормотал Раскин, и его подбородок снова задрожал от всхлипываний.
– Давайте руку, Раскин, я помогу вам. Вот так, поднимайтесь.
Дойл подхватил совсем больного Раскина под локоть. Дворецкого шатало из стороны в сторону так, будто его огрели по голове чем-то тяжелым. "Интересно, сколько он просидел на этом стуле, не двигаясь с места?" – подумал Дойл, доставая из кармана пузырек с лекарством и высыпая на пухлую ладонь Раскина несколько пилюль.
– Запейте их водой, Раскин. Это поможет вам уснуть. Обещайте, что сделаете это, – сказал Дойл.
– Обещаю, сэр, – покорно, как ребенок, ответил слуга.
– А теперь идите и ложитесь в постель, – велел Дойл, вручая Раскину свечу.
– Иду, сэр, – безропотно повиновался Раскин, тяжело зашаркав ногами по полу, чем вдруг напомнил Дойлу дрессированных слонов, которых он видел в цирке.
Когда Раскин скрылся из виду, Дойл и Спаркс заспешили по коридору в сторону спальни лорда Николсона.
– В одном мы можем быть уверены, – сказал Спаркс. – Пролом в стене проделал не Раскин – он для этого слишком слаб.
– Думаю, он не покидал дом уже несколько недель. Он хороший слуга и предан своему хозяину, – сказал Дойл.
– Да, в настоящий момент Раскин – единственный слуга в доме, – заметил Спаркс. – А раньше их было наверняка не меньше тридцати. Топпинг словно вымер, верно, Дойл?
Дойдя до поворота, они увидели быстро поднимающегося по лестнице Барри.
– В доме пусто, сэр, – доложил он. – На окнах решетки, в кухне все вверх дном. Везде грязь, сэр, и посуда немытая.
– Можно не сомневаться, что там хозяйничал Раскин, – сказал Спаркс.
– И я заметил две вещи, сэр, – продолжал Барри. – В коридоре и у входа рассыпана соль…
– Это первое. А что еще? – перебил его Спаркс.
– В кладовке за кухней я нашел фальшивую стену. А за ней дверь.
– Куда она ведет?
– Не сумел открыть, сэр, без инструментов это трудновато. Но под лестницей, судя по запаху…
– Находится погреб?
– В погребе я уже был, сэр. А там вовсе не погреб, потому что сквозняком из-под двери тянет.
Спаркс забеспокоился.
– Барри, принесите наши вещи. А потом постарайтесь открыть эту дверь.