– Давайте же, Дойл, или вы окончательно простудитесь! Это было спасение!
* * *
Ларри подлил кипяток из чайника в тазик, в котором Дойл парил ноги. Он сидел у камина, закутанный в махровую простыню, с перцовым пластырем на груди: вычищенная одежда сушилась рядом на решетке. Они находились в номере недорогого отеля в Холборне, по сравнению с которым "Мелвин" мог считаться чуть ли не "Савоем".
– Обратиться к инспектору Лебу было не самым умным, что вы могли придумать, Дойл. И это уже второй раз, – сказал Спаркс. Он расположился на диванчике и растягивал веревочку на пальцах.
– Но я угодил в тюрьму. К тому же я узнал нечто крайне важное для нашего дела. В полдень мы с вами договорились встретиться, и я счел своим долгом выбраться из тюрьмы как можно быстрее, – оправдывался Дойл, дрожа как в лихорадке.
– Мы бы и так вытащили вас очень быстро.
– Вытащили бы?! Каким образом, позвольте узнать?
– Да благослови вас Господь, Дойл. Они знают, что мы в Лондоне, – будто не замечая слов Дойла, проговорил Спаркс. – Наша позиция крайне невыгодная. Мы должны шевелиться гораздо проворнее, чем я предполагал.
– А откуда им известно, что мы в Лондоне? Я доверяю Лебу и осмелюсь сказать, что знаю его гораздо лучше, чем вас.
– Дойл, вы обижаете меня, ей-богу, – сказал Спаркс, протягивая руки и предлагая Дойлу поиграть в "колыбель для кошечки".
Дойл нехотя согласился, и Спаркс надел веревочку на его пальцы.
– Ну откуда они могут это знать, Джек? – повторил свой вопрос доктор.
– Вы провели два часа в тюремной камере, битком набитой достойными представителями лондонского преступного мира. Вы продемонстрировали всем свою ловкость, сумев выбраться из тюрьмы. У Александра в Лондоне полным-полно осведомителей, которые так или иначе ждали вашего появления. И вы думаете, что о ваших тюремных злоключениях ему не доложили?
Дойл беспрерывно шмыгал носом, кутаясь в простыню.
– А как насчет Барри? – уступая Спарксу, спросил он.
– Насчет Барри даже не беспокойтесь, сэр, – вступил Ларри, макая печенье в чай. – Барри приходилось выпутываться из заварушек похлеще этой. Еще не построили такой тюряги, в которой братец Барри задержался бы сли-и-иш-ком долго.
– Ваш брат не очень-то разговорчив, – сказал Дойл с сожалением.
– Барри считает, что лучше помалкивать и играть под дурачка, чем сболтнуть лишнее, – добродушно пояснил Ларри.
Мурлыча под нос какую-то мелодию, Спаркс готовился снять веревочку в очередную замысловатую фигуру.
– И все-таки мы нашли Боджера Наггинса, – обиженно произнес Дойл. – И вытянули из него кое-что. Похвалите хотя бы за это.
– Да-а, – в раздумье проговорил Спаркс. – Только хвалить уже поздновато.
– Но вы же не будете винить меня в его смерти.
– Нет, конечно, за это мы должны благодарить других. Жаль. Боджер мог бы, наверное, сказать, почему заключенных перевозили в Йоркшир.
Дойл оглушительно чихнул.
– Будьте здоровы, – пожелали Спаркс и Ларри.
– Спасибо. Слушайте, Джек, – с беспокойством начал Дойл. – Когда я в последний раз видел Боджера Наггинса, его скрутили полицейские. А часом позже его труп вылавливают из Темзы. Уж не думаете ли вы, что в этом виновата полиция?
– А как по-вашему? Я же просил вас не откровенничать с ними, – сказал Спаркс.
– Но из этого следует, что в руках вашего брата не только преступный мир Лондона, но и Скотленд-Ярд.
– Полицейские, как и другие смертные, тоже попали под влияние Александра, – пожал плечами Спаркс.
– И что прикажете мне делать? Верить в то, что Лэнсдоун Дилкс, полицейские, сбежавшие заключенные, генерал Драммонд, леди Николсон и ее брат, поместье ее мужа, ваш брат, "серые капюшоны" и Темное братство – все это звенья одной цепи?
– Осмелюсь сказать, я никогда и не сомневался в этом, – ответил Спаркс, колдуя над новой фигурой из веревочки.
– А кровь прирезанной свиньи на Чешир-стрит? О чем это говорит?
– А вот это действительно что-то странное. Ларри, пожалуйста, покажите доктору Дойлу фотографию.
– Как скажете, сэр.
Ларри вытащил из кармана фотографию и протянул ее Дойлу. Фотография запечатлела женщину, выходящую из какого-то здания и, по-видимому, направляющуюся к черному экипажу. Женщина была высокого роста, с резкими чертами лица, жгучая брюнетка. На вид тридцать, решил Дойл, не красавица в традиционном смысле, однако что-то в ней есть притягательное. Лицо на фотографии было размыто, но почему-то казалось, что женщина чем-то взволнована.
– Узнаете, Дойл? – спросил Спаркс.
Дойл снова внимательно посмотрел на снимок.
– Она чем-то похожа на леди Николсон, но эта женщина… как будто крупнее и выше. Нет, это не леди Николсон.
– Логично, – сказал Спаркс.
– Откуда у вас эта фотография?
– Мы сделали снимок сегодня утром.
– Каким образом?
– Для этого требуется хорошее зрение и ловкость рук, – сказал Ларри, протягивая Дойлу коробочку, которую он видел у Спаркса ранним утром.
– Фотоаппарат. Великолепное изобретение, – заметил Дойл и хотел рассмотреть аппарат получше, но руки его были связаны веревочкой.
– Да, необычайно полезная вещь, – согласился Спаркс, заканчивая игру. – Нам удалось незаметно сфотографировать ее на улице Рассел, недалеко от издательства, принадлежащего семье Николсон.
– Кто же она?
– Это еще предстоит выяснить.
Чайник снова закипел. Спаркс встал, чтобы снять его с плиты.
– Но что все это значит? – спросил Дойл, распутывая веревочку.
– Это значит, что вы должны отвести нас к самому известному медиуму в Лондоне, Дойл, и сделать это немедленно. Как вы себя чувствуете?
– Совершенно разбитым.
– Так исцеляйтесь побыстрее, доктор! – проговорил Спаркс, подливая кипяток в тазик.
* * *
Закутанный в махровую простыню, Дойл проспал весь день. Проснувшись, Дойл увидел Ларри, который сидел подле его кровати с блокнотом эскизов в руках. Спаркс куда-то ушел, приказав Ларри поточнее расспросить Дойла о женщине-медиуме, которая была на Чешир-стрит в день убийства, и со слов доктора набросать ее портрет. Они трудились около часа – Ларри рисовал, а Дойл подсказывал, где и что подправить. Наконец получился более или менее удовлетворительный портрет омерзительной женщины.
– От одного вида этой мерзавки можно дух испустить, – задумчиво заметил Ларри, разглядывая свою работу.
– Я никогда не забуду ее жуткого лица, – проговорил Дойл.
– Не огорчайтесь, док. Поднимайтесь, и мы им зададим жару, – сказал Ларри, пряча портрет в карман. – Поглядим, не толчется ли эта красотка где-нибудь среди живых людей?