– Э! – пробормотал майор. – Оно сюда плывет! Ну что, жечь, что ли?
– Нет! – воскликнул Олейник. – Подождите, нужно убедиться...
Он не досказал, в чем нужно убедиться. Потому что уже было видно – к берегу плывет человек.
Это оказался очень странный человек. И когда он выкарабкался из воды, его странность стала особенно заметна. Во-первых, весь – от макушки до пяток – он был одного цвета – темно-коричневого. Во-вторых, он блестел, как лакированный. Вообще складывалось впечатление, что кто-то отлил из шоколада фигуру человека в полный рост и эта фигура вдруг ожила.
Бойцы пятились, вцепившись в огнеметы. Олейник стоял, беспомощно раскинув руки, и совершенно не понимал, что ему теперь делать.
– Осторожно! – крикнул майор. – Отойдите лучше...
– З-знясь... з-зражение... – вдруг проговорил шоколадный человек.
– Что? – насторожился майор. – Какое такое заражение?
И вдруг Олейник понял, что видит точную копию того паренька, которого накануне нашли на берегу, Гендоса. Темно-коричневый дубликат повторял все в мельчайших подробностях – родинку на подбородке, развязавшийся шнурок, даже повязку на руке. И все это было блестящим, гладким, можно сказать, новеньким.
– З-знясь... з-зражение... – сказал шоколадный Гендос и пошел в сторону поселка.
«Извиняюсь за выражение», – понял наконец Олейник.
– Ну, что? – кричал майор. – Валить его, да?
– Не надо, – категорично ответил космонавт, и тут снова раздался плеск воды. Еще один шоколадный Гендос вывалился из ствола шагающего дерева и поплыл к берегу. Потом еще один. Потом Гендосы стали выпадать и из других чудищ.
– Если валить, то сразу, – предупредил майор. – Потом ищи их...
Олейник попытался встать на пути у одного из Гендосов, но тот сказал «знясь з-зражение» и спокойненько его обошел, отправившись своей дорогой.
Поселковые при появлении шоколадных Гендосов чуть было не впали в панику. Трогать их боялись, хоть мужики и старались держать под рукой топоры и ружья. В основном народ позакрывался в домах и следил за нашествием коричневых болванчиков из окон.
Те вели себя очень мирно. Расхаживали по улицам, останавливались перед домами, подолгу разглядывая их. Потом шли дальше, снова останавливались... К обеду их образовалось уже, пожалуй, не меньше полусотни.
Олейник почти принял окончательное решение об эвакуации, но поселковые не дались. «Не оставим дома этим чучелам ходячим!» – решительно заявили люди.
Ученые же изнывали от нетерпения поймать одного из шоколадных Гендосов, распилить, рассверлить, посмотреть под микроскопом и под ренгеном. Но Олейник пока запрещал препринимать какие-то активные действия.
Ночью в поселке мало кто спал. В основном прислушивались к шорохам за окнами и выглядывали между ставень. Но никаких происшествий не случилось.
* * *
Ранним утром Егорыча растолкал дед Харлам. Глаза у деда были не просто удивленные, а какие-то светящиеся, как фонари.
– Только не падай, – сказал дед. – Главное, не падай.
– Как я упаду, если я еще лежу? – пробормотал Егорыч, выбираясь из объятий сна.
– Вот вставай и иди. И главное, не падай.
– Что хоть случилось? – хмуро спросил Егорыч, когда оделся и вышел.
– Ничего не скажу. Сам гляди.
– Да ладно уж... Меня уже ничем не напугаешь.
– Сказано, нет, – упорствовал Харлам.
Пока шли по поселку, Егорыч обратил внимание на какую-то странность. Сначала дорогу перешла одна баба. Она шла, как деревянная – руки расставила, глаза выкатила. Даже не поздоровалась, ушла к соседям.
Потом попался Ызя. Он промчался мимо, бормоча бессвязные выражения, и не остановился, когда дед кликнул его.
Егорыч дошел до своего покалеченного дома, глянул – и остолбенел.
Покалеченного дома не было. Был новый дом. Совершенно новый, крепкий, аккуратный – лучше прежнего, хотя по форме точно такой же.
– А я что говорил? – послышался голос деда, но Егорыч не ответил.
Он смотрел на четырех шоколадных Гендосов, которые крутились вокруг дома, что-то подделывали, подглаживали, но по большому счету неизвестно что творили. «З-знясь з-зражение», – сказал один, поворотившись к Егорычу, и тут же вернулся к своему занятию.
Егорыч вдруг заметил, что на стене появился какой-то странный знак. Эдакая скособоченная спираль, пересеченная волнистой линией. В другой раз могло показаться, что это какой-то случайный след. Но сейчас Егорыч не верил в случайности.
– И у вас тоже? – раздался за спиной сиплый голос Миронихи.
– Что? – Егорыч словно очнулся.
– Я говорю, колодец-то возле нас – двадцать лет стоял сухой. Так ведь раскопали! Вода там теперь. И сруб новый поставили.
Прошел мимо мужик и сказал, что Гендосы сделали ему сарай, который уже давно стоял на огороде заброшенный и кривой.
И потом уже новости посыпались, как горох из стручка. То один, то другой человек приносил известия. На реке образовался крепкий, хороший новый мост взамен старого. Давно заброшенный коровник закрасовался новыми стенами. На гараже появились новые крыша и ворота. И повсюду крутились шоколадные Гендосы, делая что-то своими коричневыми ручками.
Самую невероятную новость принес Витек из автохозяйства. Он сказал, что вместо десятка списанных грузовиков, что догнивали сзади мастерской, теперь стоят совершенно пригодные машины – заводи и поезжай. Кто-то не поленился сбегать и проверить – все правда! Стоят машины, и на каждой – знак в виде кривой спирали.
По всему поселку обновились дома, сараи, заборы. Кто-то обратил внимание, что на улице больше нет ямы, в которой каждый дождь собиралось целое озеро грязи.
Люди ходили по поселку как неприкаянные. Почему-то никто не улыбался. Ни единого радостного слова по поводу обновленного дома или погреба так и не прозвучало. Поселковых напугало, что их в один момент подменили какие-то ходячие болванчики, взяли на себя привычный и каждодневный человеческий труд.
Потом по улице промчался Ленька Выкусь-Накусь. Всем встречным он с испугом сообщал, что подозрительное скопление Гендосов наблюдается возле старой ракетной шахты, возле которой народ обычно собирал в большом количестве крупную и сладкую землянику. А потом пацан Алешка рассказал кому-то, что вместо его баллонов на броде появилась какая-то «махина из камней и щепочек», где можно ходить и собирать рыбу руками.
Москвичи бродили по поселку с таким же осоловелым видом, как и все остальные. Они, похоже, уже отказались от мысли что-то исследовать и объяснять.
А толстый Сергеич, увидев очередную кособокую спиральку на заборе, почесал затылок и пробормотал: «Где ж я это видел?..»