– Отлично! – бодро ответил Лури и помахал рукой. – Курс на Стеклянные острова!
В следующую секунду машина вдруг так резко накренилась, что Марго вместе с тюками перекатилась к другому борту. Она оказалась прямо напротив узенького мутного иллюминатора, и снаружи ей в глаза вдруг ударила волна ослепительного света.
Пилот что-то отрывисто прокричал. Вслед за ним испуганно закричала супруга школьного начальника.
Марго тоже хотелось кричать, но ее швыряло между скамьями, и она никак не могла закрепиться. Она понимала, что аэробот падает и нужно как-то подготовиться к удару.
И действительно, очень скоро последовал удар…
– Редре, в столице вот-вот начнутся беспорядки. Горожане каждый день собираются толпами у комендатур, у них масса претензий к усодам. Они хозяйничают в городе, как варвары, они упразднили даже законные суды и сами выносят приговоры…
Вернувшийся из разведки молодой приват-магистр сидел, привалившись к стене и придерживая перебинтованную руку. Голос его был неровный, как у сильно ослабевшего больного, лицо пересекала широкая ссадина.
– Эшорский губернатор прибыл, но совершенно ни на что не влияет. То и дело передают бесконечные призывы к спокойствию и примирению. Еда каждый день дорожает…
Чебрен, хмурый, как туча, слушал его из полутемного угла столовой. Он лишь один раз прервал разведчика, спросив, что с ним случилось и где напарник.
– Усоды устроили пальбу в воздух, чтоб разогнать толпу, – ответил молодой магистр. – И напугали чапов. Повозка врезалась в толпу. Догмат-магистру Чагу переехало ноги, я оставил его у родственников. Мне досталось меньше.
– А что слышно про Фаустина? – спросил Чебрен.
– Ничего, редре. Его как будто нет. И должен сказать, среди людей мало кого волнует судьба Магистрата. Сейчас люди больше озабочены тем, как прокормить свои семьи.
– Так надо сделать так, чтобы они вновь вспомнили про Магистрат! – непонятно было, к кому он обращался, потому что смотрел в тот момент только на раненого магистра. – Наша былая власть брошена под ноги толпе, и лично мне пока неясно, кто собирается ее поднять. Видимо, настоящий претендент настолько в себе уверен, что даже не торопится. А поторопиться не мешало бы!
– Как, редре? – спросил кто-то из ученых.
– Если б я знал как, мы бы уже действовали, – с горечью ответил Чебрен. – Сейчас главное то, что уже есть силы, которые хотят противостоять оккупации. Эти силы неорганизованны. И победит тот, кто их возглавит.
– Нам будет сложно это сделать, редре. На Магистрат возложена вина за катастрофу Роториума.
– Чушь! Роториум ведь работает?
– Да, редре, – ответил магистр-разведчик. – Его уже не так просто остановить. Но усоды оцепили его тройным кольцом – говорят, на случай новых сбоев. И убрали с улиц все ретрансляторы энергии. Так что он работает вхолостую, просто греет небо.
– Тот, кто посеял ложь, кропотливо ее оберегает, – процедил Чебрен.
Он с усилием встал и прошелся по проходу между столами, размышляя вслух.
– У Магистрата есть тайные фонды, мы даже могли бы собрать небольшую армию. Но что-то мне подсказывает, что от нас этого и ждут. Войны, крови, беды, разорения – и окончательной дискредитации Магистрата. Нужно действовать тоньше и умнее. Я не думаю, что наш авторитет взял да и рухнул в одночасье. Еще остались живые, которые нам верят, их немало. Мы должны работать с каждым. Мы будем приходить к уличным старостам и искать горожан, которые еще верны Истинному Знанию. Главное – начать. Главное – совершить усилие, а дальше оно превратится в силу, которая будет с каждым днем только крепче. Мы вырастим ее, как выращивают кристалл из крошечной песчинки.
– Редре, – подал голос магистр-разведчик. – Я пару раз показал в Вантале свою звезду. Должен признаться, от меня шарахались, будто от прокаженного.
Чебрен остановился, глядя в точку перед собой.
– Если от нас будут шарахаться, что ж… снимем мантии, друзья. И оставим свои звезды до лучших времен. Будем действовать просто, как добросовестные граждане Керии, а не обломки Магистрата. Неважно, под каким именем мы вернем обществу Истинное Знание. Главное – вернуть его…
Влад сидел у самого выхода, и ему не составило большого труда незаметно сбежать из столовой. Вся эта обстановка действовала на него удручающе, он видел перед собой не более чем агонию. Вид раздавленного и сломленного Верховного Магистра, растерянные лица его сподвижников отбивали охоту верить, что эти люди на что-то способны.
Чебрен целыми днями не отходил от радио, ловя обрывки новостей и сообщений из столицы. Ученые слонялись туда-сюда. Меньше всего это место походило на штаб сопротивления.
Смотреть на них было жалко, но еще больше Влад жалел себя. Единственное преимущество, которое он получил рядом с Чебреном, – это не остаться какое-то время без куска хлеба. Но и это, наверно, ненадолго.
Влад прошел вдоль старинной каменной ограды и сел на скамейку в небольшом одичавшем саду. Ему просто хотелось проветрить мозги от депрессивного осадка. А еще давно следовало подумать, как жить дальше.
В саду он увидел Алику. Она нашла площадку, покрытую мягкой невысокой травой, и делала там какие-то упражнения.
– Привет! – Влад помахал ей рукой. – Отдохни, что ли, – и он постучал ладонью по скамейке рядом с собой.
Алика тоже помахала ему, но не подошла, продолжая упражняться. Влад смотрел на нее и не мог понять, что она там отрабатывает. Движения были необычными и какими-то неорганичными, что ли. Алика напоминала балерину, которая то и дело сбивается на брейк-данс.
Наконец, тренировка утомила девушку, и она присела к Владу, вытирая взмокшее лицо полой рубашки.
– И что это было? – тут же поинтересовался Влад.
– Танец водопада, – серьезно ответила Алика.
– Хм… – только и выдавил Влад. – Это где так танцуют?
– В школе научилась. Знаешь, как красиво, когда сразу сотня девчонок на площади начинают так танцевать!
– Не представляю. Мне, честно говоря, показалось, что ты там сшибала летящих жуков. Или избивала ветер…
– А какая разница, – Алика улыбнулась и пожала плечами. – Драка – это тоже танец. И работа – танец. Вообще, всю жизнь надо провести танцуя – нас так учили!
Владу вспомнилась, как эта маленькая танцовщица раскидала троих мордоворотов в трактире.
– А чему еще вас в школе учили?
– Всему, что пригодится в жизни. Готовить, шить, лечить… Я могу даже дом сама построить. Ну, почти сама.
– Зачем ты голову бреешь? Помнится, мы с Лисиным тебя за мужика приняли…
– А зачем волосы? Так удобнее.
– Не знаю… красиво.
– Если очень хочешь, могу отрастить. Они у меня белые-белые! Только никакого проку в этом. У нас в школе ни одна девчонка волосы не отращивала.