Наряды также отличались удивительным разнообразием. Некоторые люди, встретившиеся ему на пути, напоминали попугаев, а верхние и нижние части их одежды настолько не совпадали по происхождению, что это вызывало комический эффект, но смеяться над ними не стоило. Нищета и роскошь сочетались в таких удивительных пропорциях, что первое время Чарли вздрагивал, ловя на себе взгляды этих экзотических созданий: он чувствовал себя чужим в этом странном городе и был уверен, что в одиночку здесь ходить небезопасно.
Он шел мимо многочисленных таверн, откуда доносились веселая музыка и нестройное пьяное пение, и думал, не вернуться ли на корабль, как вдруг появился Кит. Юнга схватил Чарли за руку и, пританцовывая от нетерпения, потащил прочь с набережной, к одной из улочек, что уходили вверх по склону холма, по-змеиному извиваясь.
— Я такое узнал! — громким шепотом объявил Кристофер. — Ты не поверишь!
— Рассказывай, я слушаю… — сказал Чарли, поняв, что именно это от него требуется.
Часть сведений, как выяснилось чуть позже, юнга подслушал, но кое-что ему поведал трактирный слуга, которому не впервой было сообщать морякам последние новости в обмен на небольшое вознаграждение. Оказалось, что в Нассау ожидали прибытия нового губернатора. Период безвластия, длившийся с момента разрушения города во время войны с испанцами, близился к завершению. Корона вновь решила прибрать к рукам лакомый кусочек земли в Карибском море. Однако самое интересное заключалось в том, что новым губернатором стал… бывший пират.
— Капитан Вудс Роджерс! — сообщил юнга. Имя показалось Чарли смутно знакомым — должно быть, кто-то из посетителей «Фальконера» был на корабле, захваченном этим пиратом, и уцелел, чтобы рассказать об этом. — Король назначил его губернатором не то в феврале, не то в марте, и скоро, очень скоро он будет здесь! Ты представляешь себе, что это значит?
Чарли призадумался.
Он уже понял, что Нассау сильно отличался от Чарльз-Тауна и, наверное, от остальных городов Вест-Индии, о которых он знал лишь понаслышке. Здесь не существовало королевской власти, хотя на бумаге Нью-Провиденс принадлежал английской короне. Но на деле им управляли сами пираты, подчиняясь собственным неписаным законам. Война с таким опасным населением скорее всего оказалась бы очень дорогостоящей и с неясными перспективами. Куда изящнее и умнее было бы разрушить эту цитадель пиратства изнутри с помощью человека, который знал ее лучше, чем любой из высокопоставленных чиновников, сменивших друг друга на губернаторском посту за последние двадцать — двадцать пять лет. Чарли очень понравился этот ход Лондона, о чем и было заявлено расстроенному юнге.
А тот почему-то обиделся, хотя еще недавно сам называл Нассау городом шлюх и инвалидов. Он позабыл об осторожности, стал кричать, что Чарли слишком неопытен, чтобы понять простую вещь: не может, мол, влиятельный пиратский капитан предать береговое братство и целый город, в котором живут такие же честные пираты, как он. Чарли, задорно улыбнувшись, напомнил Кристоферу о недавнем проступке Чернобородого и услышал в ответ, что это не одно и то же — отойти от дел и перейти на сторону противника, превратившись из союзника во врага.
Спор закончился тем, что юнга плюнул на землю и убежал. Продолжив свою довольно-таки унылую прогулку, Чарли попал на улицу, почти такую же широкую и чистую, как и те, что были в Чарльз-Тауне. По обеим сторонам возвышались красивые дома в колониальном стиле, которые могли принадлежать только очень обеспеченным людям. Он понял, что именно здесь, должно быть, обитают самые важные члены пиратского сообщества. Впрочем, люди на этой симпатичной улице мало отличались от публики на набережной: та же пестрота в одежде, тот же опасный блеск азарта в глазах.
Он шел, пока не столкнулся носом к носу с Блейком.
— Что ты тут делаешь? — недовольно спросил моряк. — Ищешь приключений?
— Я ищу Кита, — ответил Чарли. Ему не хотелось оправдываться, но сказанное звучало именно как оправдание. — Мы поссорились, и он убежал. Мне показалось, он сильно расстроился.
— Показалось! — сварливо передразнил Блейк. — Я бы на месте Холфорда просто запер тебя на камбузе, а еще лучше — приковал цепью к плите. Шел бы ты обратно на «Нимфу», друг мой, здесь не место порядочному человеку.
Чарли вопросительно поднял брови и с преувеличенно покорным видом спросил:
— Не вы ли говорили, что человек все время должен учиться? Как же я буду это делать, сидя на цепи?
— О-о, сарказм! — Блейк рассмеялся. — Ты и вправду быстро учишься. Ладно, попробуем извлечь пользу из твоего пребывания в этой обители порока, не запятнав при этом белых крыльев. Видишь ту женщину в синем платье?
Женщина, о которой говорил Блейк, стояла на противоположной стороне улицы, беседуя с каким-то седовласым моряком, который то и дело подкручивал роскошные усы, стараясь, видимо, произвести впечатление на даму. Ее платье и впрямь было удивительно глубокого синего цвета. Чарли за полгода жизни в Чарльз-Тауне повидал немало образцов портновского искусства, и сейчас он сразу заметил, что наряд незнакомки стоит немалых денег. Он был скроен и сшит так аккуратно, что даже самая взыскательная модница ни за что не распознала бы в нем изделие какой-нибудь провинциальной мастерицы.
— Что ты можешь сказать о ней?
— Красивая, э-э, осанка. — Чарли почувствовал, что краснеет.
У женщины была очень тонкая талия — такая, что можно обхватить, соединив кончики больших и указательных пальцев, и красивые бедра, крутой изгиб которых платье не скрывало, а подчеркивало. Когда Лоретта обернулась, у Чарли перехватило дыхание. У нее было благородное лицо с высоким лбом, тонким носом и огромными светло-голубыми глазами, обрамленное густыми темно-каштановыми локонами, уложенными в аккуратную прическу. Ее пухлые губы чуть изгибались в загадочно-печальной улыбке, перед которой, как внезапно понял Чарли, мало кто сумеет устоять. Каждое движение ее руки, плавное и неторопливое, казалось воплощением изящества и красоты. А еще в ней чувствовалась тайна. Лоретта была из тех женщин, что способны на долгие годы кого угодно лишить душевного спокойствия.
Он вдруг почувствовал влечение, чего с ним никогда еще не бывало при взгляде на особу противоположного пола. Блейк наблюдал за ним со странным выражением лица, как будто чего-то ждал.
— Она выглядит очень привлекательно и благородно, — сказал Чарли, не зная, как еще выразить обуревавшие его чувства.
— Не похожа на здешних женщин, да?
Чарли с готовностью кивнул.
— Эту даму зовут Лоретта, — продолжил Блейк. — Из-за нее я здесь.
— О-о… — только и сказал Чарли.
Еще плывя к берегу на лодке с пиратами, он понял по их разговорам, что в Нассау живет человек, обладающий сведениями, которые позарез нужны капитану. Матросы смеялись, говорили про большие деньги и про то, что золото не тускнеет. Чарли заметил: выражение лиц у моряков было такое же жадное, как у Беккета, когда тот прикидывал выручку за вечер, глядя на полный зал «Фальконера». Не Лоретта ли и есть эта осведомленная особа? Но при чем здесь Джек Блейк?