Эрик многозначительно хмыкнул.
Отец пришел не один. Его сопровождали несколько крепких матросов с носилками. Уильям Харрис, глаза которого лучились счастьем, не ответил ни на один из вопросов сына. Лишь стоял, скрестив на груди руки, и наблюдал, как его люди укладывают Эрика на носилки.
— Ты должен это увидеть, — только и сказал он, когда моряки наконец подняли носилки.
Над Карибским морем светило солнце. Искалеченный «Посейдон» покачивался на волнах в сотне ярдов от Черного корабля. Вид у него был довольно жалкий. В бортах зияли проломы, мачты покосились.
— Смотри. Грот-мачта, — произнес Уильям и дал Эрику свою подзорную трубу. Еще ничего не понимая, тот навел ее на грот-мачту «Посейдона» и увидел…
…привязанного к ней Томаса Фенна.
— Пусть топят, — глухо приказал Харрис-старший.
Эрик нахмурился. Его что-то встревожило. Что-то шло не так…
— Отец! — вспомнил он. — Там полный трюм золота!
— Я бывалый моряк, юноша. Первым делом я забрал к себе на борт все ценное, — с играющими в глазах озорными огнями фыркнул капитан Черного корабля.
Со стороны «Посейдона» послышался стук топоров, а вскоре от покореженного борта отлепилась шлюпка с одетыми в черное моряками.
— Я помню, как страшно стоять вот так. У мачты тонущего корабля, — неожиданно тускло произнес Уильям. Взор его потемнел. — Это очень страшно, Эрик!
Фенн затравленно озирался по сторонам, тщетно рвался из надежных пут, бешено вращал глазами и сыпал проклятиями. Сначала тихо, себе под нос, а затем все громче и громче.
— Будьте прокляты! — вдруг донеслось до них с «Посейдона». — Будьте вы прокляты!
Эрик ничего не почувствовал. Ровным счетом ничего. Если не считать едва уловимую жалость. Но тут его руки кто-то коснулся, и странное чувство моментально улетучилось. Рядом с носилками остановилась Мэри, и в ее глазах он разглядел столько тепла и нежности, что мигом забыл об обреченном Томасе Фенне.
— М-да, — неожиданно кисло протянул Уильям. — Я думал, это доставит мне больше радости. Старший помощник Форест! Передайте канонирам, пусть они пустят это дырявое корыто ко дну как можно скорее. Блюдо кажется мне слишком пресным, нечего смаковать его дальше. — Голос Харриса-старшего приобрел бодрость: — И держите курс на материк. Сдается мне, что нам предстоят кой-какие мирные хлопоты.
И он хитро кивнул на Эрика и Мэри, не отрывающих друг от друга глаз.
Черный корабль гордо шел по волнам в сторону новой, совершенно непривычной для него жизни.
Жизни, в которой больше не было мести.