– Это дьявол во плоти, а не человек… Против него недолго продержишься…
– К черту честные правила! – заявил Бенинк и погасил свой факел. – Смываемся в темноте.
Румиец немедленно последовал его примеру и полностью загасил огонь. В подвале воцарилась глухая, непроглядная тьма. Горестно взвыл скованный Шенкенбах. Клаус, потеряв противника, против собственного обыкновения выругался в неподобающих духовной персоне выражениях и на всякий случай добавил:
– Трусы.
– Лучше быть живым трусом, чем героем мертвым и немым…
Сумятица в подвале достигла крайней степени. Бретон попытался наугад рубить мечом – его выдавал свист стали. Ладер не отвечал, опасаясь задеть друзей. Кир Антисфен, подхватив Людвига, потихоньку пробирался к выходу, он, кажется, уже достиг нижней ступени винтовой лестницы.
– Чего вы медлите?! Скорее сюда, Бенинк!
Покинутый всеми Шенкенбах, используя изощренное арго, грубо сетовал на жизнь. Беглецы на ощупь карабкались по лестнице. Клаус, спохватившись, двинулся следом, но ему пришлось убрать оружие в ножны – подъем по крутой лестнице в полной темноте требовал свободных рук. Отсвет костров с крепостного двора проникал в дом и озарял верхние ступени. Одурманенный наркотиком часовой мирно спал, не обращая никакого внимания на брань, крики, пинки и лязг битвы.
Таким путем люди императора выскочили во двор, и Бретон уже почти настиг их, и окна казармы до сих пор светились – похоже, ученый диспут пребывал в самом разгаре.
– Измена! Здесь псы Трибунала! К оружию, братья! – закричал догадливый ересиарх.
Этот призыв возымел магическое действие. Мигом распахнулись все двери – возбужденная толпа хорошо вооруженных еретиков, забыв о разногласиях, хлынула во внутренний дворик форта.
– Бей их! Смерть собакам!
Стража ворот решительно выставила пики, не позволяя беглецам ускользнуть, и Ладер заметался, отражая сразу множество неумелых, но сильных ударов.
– Может, имеет смысл сдаться Бретону? – предложил фон Фирхоф, – В конце концов, я не такая уж большая ценность, чтобы из-за меня погибали трое друзей. К тому же, лучше иметь дело с одним более-менее умным фанатиком, чем с целой их ватагой. Я знаю Клауса, он успокоится через несколько минут, быть может, попытается меня поколотить, но не убьет – я нужен ему для честных политических махинаций.
– Поздно, господин Людвиг… – растерянно отозвался Хайни. – Он и вмешаться-то не успеет. Раньше нас убьют эти взбесившиеся богословы…
Альвис помалкивал и держался чуть в стороне, с кошачьей ловкостью избегая ударов, кажется, он испугался менее всех.
– Чего вы ждете, Бенинк, чуда?
– Чудеса приключаются, когда их хорошо подготовишь. Пробивайтесь к воротам, зажмите носы. Сейчас начнется кое-что…
Возбужденная дискуссией о природе противостояния добра зла, а также последующей свалкой, компания богословов уже заполонила двор, многие геройствовали, не понимая сути событий, другие из-за многочисленности мешали друг другу, только затрудняя расправу. Две сотни ног топтали прах и мелкий песок площади. Летучая пыль, взбитая бесчисленными шагами, тонким облаком поднялась на воздух, а вместе с нею – мелко молотый порошок всего час назад рассыпанный альвисом из заветного красного мешочка…
– О, священные стены Рума! – ахнул кир Антисфен и закашлялся.
– Это еще не все. Бегите к воротам, не думайте про стражей, им сейчас станет не до воинского рвения…
Пустившийся в лет порошок делал свое дело. Сначала громко чихнул щуплый старичок – противник телесного зла. В ответ раздался громовой чих его оппонента – дюжего телом рыцаря. Едкое облако ело глаза, вызывая обильные, теплые слезы. Припозднившиеся любители драки, выскакивая из казармы, осведомлялись, в чем дело, и, не получив ответа, присоединялись к плачущей толпе. К несчастью, этим дело не ограничилось – коварный прах проникал под одежду, оседал на ладонях и шеях. Распаленную толпу постепенно охватывал нестерпимый зуд. Одни еще стеснялись вольно чесаться, другим было уже все равно. Охрана ворот побросала пики, чтобы освободить руки. Никто более не ругался, не молился и не призывал к оружию – берегли дыхание для занятий иных. Воодушевление и азарт сменились полной растерянностью, а потом стало и вовсе не до размышлений, в пляшущем свете факелов заметались угловатые тени – силуэты яростно скребущих себя людей.
Среди полной сумятицы нашлась только одна персона, которая чудесным образом избегла общей участи – Клаус Бретон с отлично заточенным мечом в руке, прыгая через тела скорчившихся на земле товарищей, неотвратимо догонял беглецов.
– Все бесы ада! На него даже зуд не действует…
– Подобное излечивается подобным… Вот что значит, человек помешанный на идее!
– Стой, Фирхоф! – мгновенно отозвался ересиарх. – Стойте, не бегите, я не трону никого, если вы немедленно вернетесь сами.
– Как бы не так, – проворчал Ладер, – меня тоже зацепила эта штука. Зудит так, что хочется опрометью бежать. Эй, Бенинк, в вашей берлоге найдется, чем помыться?
– Помыться-то найдется, но категорически не советую, сотоварищ, – хладнокровно ответил вор. – От воды подобный зуд только усиливается, а излечивает его одно лишь время…
– Бежим, не отставайте!
Ворота остались позади, ночные улицы Толоссы приняли и укрыли беглецов. Четверка юркнула в глухой закоулок и там затаилась. Клаус Бретон тщетно метался под ущербной луной, помахивая клинком и рассыпая витиеватые проклятия – темнота мешала его поискам.
– Вылезай, Фирхоф! Вас всех ждет бессмысленная гибель – вам все равно не сбежать из Толоссы. Фирхоф, вернись! Я предлагаю очень хорошие условия сдачи – Богом клянусь, я больше не буду держать тебя в подвале и кормить снотворным…
– Легенда наскоро составлена, и верится в нее с трудом, – беззвучно, одними губами прошептал румиец.
Бретон еще помедлил, посмотрел на ясные лучистые звезды, должно быть, пытаясь определить время, потом убрал оружие в ножны и разочарованно побрел прочь, решив, что беглецы ускользнули.
– Уф, кажется, опасность миновала.
– Это первое такое приключение, за все годы моей службы, чтобы четверо убегали от одного.
– Неудивительно, Хайни, тут нечего стыдиться. Клаус – боец от Бога. Пойдя в священники, он неправильно выбрал карьеру.
Дорога в убежище, обустроенное на чердаке судьи, обошлась без приключений. Айриш, граф воров, встретил беглецов со сдержанным одобрением, цепко посмотрел на советника, однако промолчал, не пытаясь вдаваться в расспросы.
Фон Фирхоф устроился на голых досках бывшей судейской кровати и задумался над возможными последствиями собственного спасения. Невозмутимый обычно Бенинк, пробыв некоторое время в отсутствии, вернулся хмурым и встревоженным.
– В заливе неспокойно. Кажется, наш секретный причал обнаружили, прямо около него болтается какая-то большая лодка – в ней полно вооруженных ребят с треугольниками на шее, мы заперли дверцу, ее пока не ломают, но граф на всякий случай велел обрушить в речной лаз камни свода. До берега теперь не добраться, лучше всего оставаться здесь – если приключится штурм, это самое безопасное место.