Ах, глупец. Если б пришел один, они б подождали, может, захотели бы выяснить, что ему удалось вызнать на болотах и удалось ли вообще что. А раз с ним девица, значит, она все рассказала, и теперь им всем, и даже ничего не подозревающему Никифору, уготована одна судьба. И чтоб ее избежать, придется сильно постараться, с такими-то бойцами за спиной. А ведь их будут убивать первыми, чтобы никто потом не мешал разбираться с оставшимся в одиночестве витязем. Да, в первую голову надо отвести угрозу от них. Самому пойти к телегам, устроить плищ [14] знатный, вызвать убийц на себя, а там уж посмотреть, кто кого в честном бою.
Ягайло обтер руки случившейся рядом тряпкой, накинул кольчугу, подпоясался саблей.
— Я уйду и дверь запру, а вы тихо тут сидите, как мыши. Да вон топчаном подоприте… Хотя она наружу распахивается. А все равно подоприте. — Он повернулся к Никифору. В руке витязя блеснул неизвестно откуда взявшийся кинжал.
— Чего это? — покосился на пол-аршина тусклой стали мужичок и отодвинулся подальше.
— Бери, бери. — Ягайло молнией провернул кинжал в руках и протянул его Никифору рукоятью вперед. — На всякий случай.
— Не, несподручно мне. Не держал в руках никогда такого оружья-то, — заелозил в углу мужичок. Глаза его расширялись, все больше наливаясь страхом.
— Мне дай, витязь, — подала дрожащий, но решительный голос Евлампия. Протянула руку, пальцы ее уверенно сомкнулись на оплетке из ивовой коры.
Бой-девка, с уважением подумал Ягайло и, не оглядываясь, вышел. Замкнул дверь, тенью, чтоб не скрипнула ни одна половица, скользнул к ведущей на задний двор лестнице. Слетел вниз, почти не касаясь ступеней. Распахнул дверь.
Ночной воздух, совсем недавно казавшийся нежным и бархатистым, толкнул в грудь упругим кулаком ветра. Тревожно застрекотали кузнечики, гулко заухал филин, и даже, кажется, где-то вдалеке завыли волки. Ягайло хотел обойти круг света от одинокого масляного светильника, но передумал. Вышел на середину, осмотрелся напоказ, внутри ежась от собственной беззащитности. Всего одна пущенная умелой рукой стрела… Он пошел к коновязи. Пот стекал по спине, во рту было кисло и противно. Страх пригибал к земле, тянул спрятаться в отбрасываемой стеной тени, куда не проникал свет в одночасье ставших злыми и холодными звезд. За каждым шорохом, за каждым ночным звуком ему чудилась поступь врага.
Наконец дошел до коновязи. Выдохнул облегченно. Здесь, среди всхрапывающих, переступающих во сне коней, среди нескольких подвод, в компании сладко дремлющего в своей будочке деда-сторожа, он почувствовал себя в относительной безопасности, хоть особых причин тому и не было. Оглядевшись, заметил описанные Никифором стога.
Подошел, отвалил в сторону добрый пук соломы. Мужичок не обманул — из-под сухой травы выглядывал лакированный бок княжеской телеги с надстроенной над ней деревянной будкой. Оставив все как было, Ягайло развернулся на каблуках и широким шагом уверенного в своей правде человека направился к главному входу. Рванул на себя дверь и вошел в зал.
Хозяин сидел за небольшим столом в углу, черкая гусиным пером в большой растрепанной книге. В чадном мерцании сальной свечи его крючконосая тень чертовски напоминала Вельзевула, как его любили рисовать в церковных книгах. Заслышав тяжелую поступь витязя, жидовин поднял голову.
— Гость дог’гой. — Его черные глаза засветились притворным радушием. — Отчего не спишь? Что по ночам бг’одишь?
— Душно стало, решил проветрить буйну голову, — молвил Ягайло, подходя к столу. — До коновязи дошел да много чего интересного там узрел.
Хозяин встал, отодвинув табуретку. Попятился.
— И что ж ты там такого узг’ел, витязь? — Голос его заметно дрожал, улыбка словно прилипла к тонким пергаментным губам.
— Да вот телегу нашел, что намедни пропала тут недалече. Вместе с княжьим сыном. Откуда она у тебя?
— Телега-о? Не знаю ни пг’о какую телегу. Слыхом не слыхивал, видом не видывал! — затараторил хозяин, сильно, до визга повышая голос. — Скажешь тоже, телега! Кг’ытая еще. Отг’одясь в наших кг’аях такой не бывало.
— Хозяин, не юли. — В голосе витязя звякнула сталь. — Либо сам скажешь, либо я помогу. Да так помогу, что дух вылетит. — Витязь шагнул вперед и сгреб ворот хозяйской рубахи в шишковатый кулак.
Тот заверещал кроликом, попавшим на волчий зуб. Забился, почувствовав, как отрываются от пола ноги.
— Пошто смуту наводишь да на людей добших кидаешься? — раздался сверху уверенный голос.
— А кто спрашивает? — обернулся Ягайло, не опуская хозяина на пол.
На верхних ступенях лестницы, едва освещенных фонарем из коридора, он увидел человека. Высокая фигура, волосы до кружевного воротника, гордая осанка, накинутая на плечи шуба с горностаевым воротником. Рука в перстнях покоится на рукояти тяжелой сабли. Лица не разглядеть.
— Того тебе знать не надобно, — ответил человек. — Зашем покойнику такие знания? — Он густо рассмеялся.
Из угла, вторя ему, донесся противный скрипучий смешок. Из тьмы выступил невысокий человек в плаще с накинутым на голову капюшоном. Под плащом виднелся камзол с многочисленными пряжками и крупными латунными пуговицами, на ногах мягкие сапожки, делающие шаги бесшумными. Он двигался скользящей походкой, напоминая ядовитого змея. В руке поблескивал длинный стилет. Входная дверь скрипнула, проем закрыла черная тень. Ссутулив плечи и нагнув голову, она протиснулась и, распрямившись, оказалась гигантских размеров громилой с тонкими вислыми усами татарского воина. Бочкообразную грудь его закрывала кожаная кираса, на плечи были накинуты звериные шкуры, с шеи, рук и пояса свисали шнурки с многочисленными амулетами. В руках он сжимал огромную секиру.
— Зря ты, воин, сюда явился, зря нос в наши дела сунул, — издевательски посетовал человек в шубе. — Но теперь уше нишего не попишешь. — Он сокрушенно развел руками. — Придется тебя убить.
Ягайло повернулся так, чтобы обмерший в его руке хозяин встал между ним и супостатами живым щитом.
— Да ты не бойся, мы быштро. Шик — и готово, — снова засмеялся человек в шубе.
По шепелявому выговору и одежде Ягайло определил в нем поляка из знатных.
С визгом вылетела из ножен сабля. Шляхтич [15] отбросил в сторону пустые ножны. Человек в плаще зазмеился меж столов к Ягайле. Громила в дверях поднял секиру и стал медленно приближаться к витязю, отпихивая ногами скамьи.
Ягайло швырнул хозяина под ноги приближающемуся татарину, вспрыгнул на стол, уходя от гадюки в черном плаще, и, пробежавшись по столешнице, прыгнул к поляку. Тот сдернул с плеч шубу и кинул в витязя. Полы затрепетали в воздухе, закрывая обзор. Сверкнула в темноте сабля. Чтоб не попасть под ее разящее лезвие, Ягайло упал на стол, перекатился и приземлился на ноги по другую его сторону.