— Ты совершил ошибку, придя сюда. Ты руководствовался своими эмоциями. Я не прогадал, забрав из Нингуты семью задержавшегося в столице местного фудутуна. Но-но! Спокойно, — прижимая голову снова заёрзавшего Дюньчэна к поверхности стола, проговорил Матусевич успокаивающим тоном, словно уговаривал маленького хулигана не баловаться. — Не волнуйся, с ними всё в порядке. Они ждут тебя.
— Чтоб ты сдох, собака! — От стыда и злобы у маньчжура брызнули из глаз слёзы.
Тем временем с улицы послышались звуки далёкой беспорядочной стрельбы.
— Это твои люди. Видимо, не стали сдаваться сразу, — пояснил Игорь. — Что поделать, нам нужны работники в шахты. Вот и твои товарищи, — воевода кивнул на Лифаня и сотника, — тоже будут работать на нас. Тебе же я могу предложить почётный плен и воссоединение с семьёй. Подумаешь?
— Да-да, — пролепетал маньчжур, после чего Дежнёв и Лавкай ослабили хватку и вскоре освободили чалэ-чжангиня из своих тисков.
Между тем спутников Дюньчэня увели.
— Лавкай, спроси его, какова численность пришедшего в Нингуту войска, — обратился воевода к дауру, переводящему дух.
Но едва амурец начал говорить с маньчжуром, как тот, выпростав из рукава руку с зажатым в кулаке тонким ножом, снова бросился на Матусевича. Игорь, увернувшись, перехватил руку атакующего в области запястья и, вывернув её в локте, потянул вверх. Враг вскрикнул от боли и выронил нож. Игорь же стукнул его головой о стол, и тот, потеряв сознание, сполз кулём на пол.
— Лазарь, готовь корабли к новому походу. Лавкай, собирай своё войско, будешь чистить Наун от маньчжуров. Этого, — Игорь обратился к своим спецназовцам, — в подвал, буду говорить с ним вечером.
Когда маньчжура выносили из кабинета, воевода, проводив его взглядом, процедил:
— А ты, братец, хоть и смельчак редкий, но полный дурак. Всю службу завалил.
Северо-Восточная Корея, провинция Хамгён, окрестности города Хверён
Сентябрь 7151 (1643)
Перепёлки, рубленные на куски, варились в небольшом котелке, отчаянно раздражая обоняние. Кангхо всё-таки удалец, без него пришлось бы потуже затянуть пояса, думал Сергей. С помощью нехитрых силков всего за пару часов бывший солдат наловил восемь перепёлок, обеспечив себе и Киму великолепный ужин.
Минсик же ещё рано утром ушёл в город встретиться с Ли Джиёном, своим дядюшкой, занимавшим высокий пост помощника губернатора провинции. Он должен был отдать Джиёну письмо, адресованное придворному чиновнику Сон Сиёлю. Ким, поговорив с Минсиком, решил-таки действовать через него. Обратиться напрямую к вану сейчас было просто невозможно. А вот чиновник, чьи антиманьчжурские взгляды были известны в узких кругах придворных сановников, казался идеальным претендентом на переговоры с представителем Ангарии. К тому же недавно поступивший на придворную службу Сон уже зарекомендовал себя среди своих единомышленников ярким выразителем идей свободолюбия и независимости Кореи. Он состоял в крыле «чистых западников», фракции, активно участвовавшей в придворных интригах.
— Суп готов, Сергей. — Кангхо, морщась от летевших в лицо частичек пепла и рукавом ухватившись за перекладину, снял котелок с огня.
Вскоре они уже по очереди хлебали горячее варево, дуя на ложки с зачёрпнутым золотистым бульоном.
— Надеюсь, я ещё успею почистить наше оружие до того, как Минсик вернётся, — проговорил Сонг, кивая на три револьвера, уложенные на кусок ткани. — А потом мы отправимся обратно!
— Неужели тебя ничего не держит на родине? — удивился Сергей, ухватив кусочек перепёлки. — А как же семья?
— Близ Пхеньяна живёт семья старшего брата, который не особенно меня и любит. Это ведь он и отдал меня в солдаты, когда староста объявил, что от нашей деревни нужно пять мужчин.
— То есть тебе хорошо у нас? — Ким ухватился зубами за птичье бёдрышко.
Сонг посмотрел на Кима словно на болезного:
— А ты ещё не понял, что меня тут ничего не держит? Я потому и не хотел идти с вами.
Сергей задержал взгляд на пару секунд на жующем Кангхо и, кивнув, снова принялся за еду. Через некоторое время ангарец понял, что Сонг пропустил свою очередь запустить ложку в котелок, где оставалась уже одна разваренная чумиза. Эту кашу удалось получить в одном из посёлков, лежавших в предгорьях Чхильбо. Тогда, после того как карабины, небольшой запас патронов и ещё кое-какие припасы вроде спичек были прикопаны в небольшой пещере, настало время найти людей, потому как взятая с собою провизия подходила к концу.
Пойдя вдоль одной из речушек, сбегавших с гор, они вышли на небольшое поселение, скрытое со всех сторон ярко-жёлтым и оранжевым цветом осеннего леса. Некоторое время ангарцы последили за деревушкой и только после того, как в ней не было замечено вооружённых людей, двинулись вниз по речке. Вскоре они вышли к полям. Миновав их, группа Кима вошла в деревню. Когда они проходили мимо деревенской изгороди, навстречу им попалось несколько женщин в грязно-белой одежде с кульками какого-то тряпья, которые они несли на голове. Мало того что они не обратили на их маленькую группу ровным счётом никакого внимания, так ещё и игнорировали все вопросы Сергея, свернув в первый же двор и закрыв за собой плетёную загородку. Ли и Сонг, посмеявшись над Кимом, предложили поискать какого-нибудь старика.
— У него можно и провожатого спросить до Хверёна, — предложил тогда Минсик.
Они оказались правы: вскоре за ножик, что был сделан для обменов на Амуре, они получили два объёмных сосуда из оплетённой тыквы с крупой чумизы. Однако проводника до Хверёна нанять не удалось, даже предлагая золото. Старик заявил, что вместе с чужаками из деревни никого отпустить нельзя. Но он, как смог, объяснил дорогу до провинциального центра.
С трудом добравшись до предместий города, троица расположилась в перелеске, на небольшом удалении от дороги. После ночёвки Минсик ушёл в город. Перед уходом он целый день провёл в хлопотах — приводил в порядок свою одежду. Сергею пришлось отдать ему свою куртку, получив взамен порванную Минсиком. Иначе как племянник смог бы явиться на глаза дядюшки? Сонг и Ким остались в придорожном лесу на склоне невысокого холма ждать возвращения товарища.
— Наелся, друг? — спросил Ким, заметив, что тот прекратил черпать кашу и судорожно отпихнул в кусты позади себя разряженные револьверы, оставив в руке лишь кусок ткани.
— Показалось, что кто-то прошмыгнул в кустах, — облизал ложку Кангхо.
— Я ничего и не слышал, — пожал плечами Ким. — Верно, заяц? Только обошёл вокруг, никого. Кто в этот лесок пойдёт?
Так они и сидели весь день на небольшом пятачке, в окружении кустов с пышной оранжевой листвой. Минсик с новостями должен был вернуться только на следующее утро. Может быть, даже удастся встретиться с Ли Джиёном. Это было бы очень полезно для Кима — будет возможность получше узнать местных чиновников и их настроения.