Допрос Бэби. Эбигайль Уотерсмит. Девочка четырнадцати лет, обычно присматривавшая за детьми всех соседей на этой улице. За небольшую плату она позволяла родителям выйти в город или навестить родственников.

Девушка только и делала, что плакала. Потом вовсе впала в истерику, допрос по требованию родителей пришлось отложить. Следующий допрос всего через несколько часов. Она ничего не знала, ничего не видела. Миллибенксы в этот день ее не приглашали.

В самом начале бурана девушка позвонила Вильгельмине сказать, что родители не отпустят ее вечером присмотреть за детьми. Бэби попросила оставить сообщение в больнице, поскольку дома миссис Мэтьюз уже не застала.

Возможно, в больнице сообщение затерялось из-за паники, возникшей после отключения света. Тогда жизнь нескольких больных оказалась под угрозой, генератор автономного электричества так и не заработал (показания медсестер и врачей той смены).

Бэби была полностью уверена, что миссис Мэтьюз вернулась домой к детям. Больше ничего сказать она не могла. Но все же чем-то она заинтересовала сержанта. За девочкой была установлена слежка.

Неделю следили по ордеру прокурора, и еще пару недель сержант проявлял собственную инициативу. Ничего необычного. Сидела дома под присмотром родителей. Ходила в школу. Встречалась с дружком. Обычная девчонка.

Куки попыталась вспомнить Бэби и не смогла. Ничего о дальнейшей судьбе ее она не знала. Ни слухов, да и откуда им взяться? Куки не общалась с соседями. В школы ходили разные – Куки в младшую, Бэби в старшую – они даже в разных зданиях располагались.

Так-так-так… Надо поговорить с Бэби, решила Куки. Была на удивление тихая и ясная погода – такая обычно бывает, когда природа собирается с силами для какой-нибудь ужасной бури или очередного шторма.

Остановившись у ближайшего автомата, она нашла в телефонном справочнике фамилию семьи Бэби. Самой ее там не было. Впрочем, у нее было полным-полно шансов уехать или выйти замуж. Итак, навестим стариков Уотерсмитов.

Через полчаса она уже звонила в калитку перед домом, таким ухоженным и чистеньким, какие, казалось, существуют исключительно на обложках журнала «Образцовый дом».

Дожидаться ответа пришлось довольно долго – видимо, хозяева искренне надеялись, что кто-то ошибся адресом или вспомнит о приличиях и сначала договорится о визите по телефону, как в старые добрые времена. Но Куки некогда было вести переговоры о визите. Ей нужна была Бэби.

Наконец дребезжащий старческий голос спросил, кто это и какого черта ему надо от честных людей на ночь глядя. Куки, как могла, попыталась объяснить, кто она и что ей нужна Бэби. Ее и слушать не стали.

Через несколько бесплодных минут ожидания она поняла, что в доме отключили звук звонка. Постояв некоторое время просто так, она решила зайти с другой стороны.

Пробравшись в сад через заднюю калитку, она миновала гараж. Подошла к окнам. Окна были из кухни. Старики громко разговаривали, точнее, ругались. Еще точнее, ругался старик. Его жена молчала и пугливо вздрагивала, как кошка при громком звуке, однако смотрела не на него, а в пол.

Видимо, после особенно грубого выпада она решилась поднять голову и заметила Куки, стоявшую снаружи и не успевшую вовремя спрятаться. Однако виду женщина не подала, из чего Куки заключила, что у нее в этом домике есть союзница и стоит немного подождать.

Через пятнадцать минут, которые Куки провела в ближайшем переулке, из дома, повязывая на голову платок, вышла та самая женщина – мать Бэби. В руках она держала сумочку и корзину, с которой обычно ходят на рынок или в продуктовую лавку.

– Здравствуйте, миссис Уотерсмит, – выступила из темноты Куки. – Это я вам звонила. Мне надо знать, где сейчас Эбигайль, Бэби. Дело важное и срочное, вы мне поможете?

– Да, я поняла. Муж не любит вспоминать, что у него была дочь. Он запретил мне даже имя ее упоминать.

– Она жива, с ней все в порядке?

– Да, все хорошо. Если можно так сказать. Жива, и я надеюсь, в порядке. Она с детьми живет в Гринчерч. – Куки знала этот район, но бывала там редко и только днем. Он славился своими притонами, бандитскими разборками и был излюбленной темой криминальных хроник.

– Как мне ее найти там?

– Вот адрес. – Женщина торопливо сунула в руки девушки скомканный листок бумаги. – Не приходите больше к нам. И… передайте привет ей от меня.

Глава 9

Подобно демону Корки несся по улицам Лондона. Редкие прохожие шарахались от бешеного всадника в стороны и крестились, поминая нечистую силу.

Ни один бандит не позарился на его отличного вороного коня и подбитый мехом плащ, считая, видимо, Корки одним из своих. А он твердил про себя: «Только бы успеть, только бы успеть!»

Бросив коня поджидавшему его прислужнику, бледному от страха и не способному молвить ни слова, Корки быстро поднялся по лестнице в апартаменты Одноглазого Робинсона.

Там было шумно и людно. Около дюжины джентльменов, пьяных и разошедшихся не на шутку, горланили песни или дико орали. Визжали проститутки, две шлюхи валялись на полу – Корки не удивился бы, если бездыханные.

– Как здесь весело! А я-то думал, что в Лондоне развлекаются только на скучных суаре, – протянул он нежным голосом, оглядываясь. Робинсона видно не было, как и лорда Аргайла.

– Корки, чертяка, что ты здесь делаешь? – воскликнули несколько молодчиков, знакомых по карточным столам. – Тоже решил поразвлечься? Опоздал, старина, всех приличных уже разобрали.

– Аргайл… – без выражения поинтересовался Корки.

Кое-кто уже начал подозревать, чем все это может закончиться. Пара из них даже тихой сапой просочилась к выходу. Однако путь им преградила быстрая как молния шпага Корки:

– Я еще не попрощался с вами, господа, куда же вы спешите? – ласково произнес он. – Я с радостью присоединюсь к веселью благородных господ. Особенно помог бы Аргайлу.

– Он в отдельном кабинете, Корки, – наконец произнес кто-то. – Что ты шумишь? Подумаешь, тебе не досталась. Ты ведь не любитель девочек!

– Да, ты ведь не состоишь в нашем клубе, чего ты здесь делаешь?

– Всем известно, что ты предпочитаешь другой пол, – дурашливо подхватил кто-то, сообразив наконец, что численное превосходство на их стороне.

– Н-да, действительно, я не состою в славном Клубе «безносых»! – внимательно посмотрел на одного из наиболее смелых господ Корки.

– Дьявол, откуда ты знаешь?! – побледнел тот, опустив приготовленное было оружие.

– Опомнись, Стенхоуп, весь Лондон знает про твою ковентгарденскую подагру, – подбодрил товарища другой, надеясь рассеять этим напоминанием ощущение, что осведомленность Корки имеет отношение к преисподней.

– Правда? – удивился Корки и мило улыбнулся. – Я в Лондоне совсем недавно. Итак, господа, или вы меня пропустите передать от вас привет Аргайлу, или я сам туда пройду, – и пояснил: – По вашим трупам.