– Веточка, ты разишь меня наповал! Таких женщин, как ты, просто не бывает! Ты же чудо!
Он обнял ее и прижал к груди. Ветка обхватила его за талию, ткнулась лицом в грубый волчий мех:
– Я старалась… Хотела, чтобы тебе было тепло…
– Все, все, моя хорошая! – Он чуть отстранил ее. – Еще чуть-чуть, и я плюну на все и никуда не пойду!
– Не ходи…
Ее широко распахнутые глаза смотрели на него и что-то излучали. Как тогда – в пещере. И Семен не выдержал и закричал:
– Ну, не смотри ты так, женщина!! Ведь знаешь же, что меня убьют не сегодня! Ведь знаешь?
– Знаю… Я буду ждать тебя, Семхон.
То, по чему Семен шаркал заскорузлыми «тапочками», археологи будущего, наверное, назовут «культурным слоем» – утоптанная ногами нескольких поколений смесь из природной щебенки, сколков, оставшихся после изготовления орудий, и, разумеется, расколотых костей. Вообще-то пищевые отходы здесь принято было сбрасывать в неглубокие ямы-помойки, но все, что не доели люди, оттуда благополучно растаскивалось по всей округе собаками и воронами. Идти было недалеко – от силы пару сотен метров, но Семен не торопился. Он никогда не решался всерьез отрицать бытие Бога, но решительно не мог поверить, что Ему есть дело до конкретных человеческих особей. Тем не менее очень хотелось обратиться даже без всякой надежды на ответ: «Господи, дай мне понять, что же творится пред лицом Твоим?! Мало того, что я попал черт знает куда, так, похоже, еще и влюбиться здесь умудрился! В кроманьонскую девочку, которая мне в дочери годится! Это же прямо какая-то „Юнона и Авось“ получается! Я же старый – битый, ломаный, стреляный, всего навидавшийся! Мне же почти сорок лет!
Сколько раз обжигался – и в молодости, и когда стал постарше! Сочинял из подруги королеву, лепил из нее богиню, чуть ли не объектом поклонения делал, а все оказывалось буднично и просто: девочка хочет замуж, или, наоборот, слишком давно замужем и желает развлечься, или у мужа проблемы с потенцией, или… В общем, много всяких „или“. А ведь общеизвестно, что женщины – существа иной психической и духовной природы. Не лучше и не хуже нашей – просто иной. Приписывать им наши ощущения, нашу мотивацию поступков – грубейшая и вечно повторяющаяся ошибка „белого“ человека. Признание европейской цивилизацией за женщиной равных прав с мужчиной тоже, наверное, является ошибкой, ведь права подразумевают и обязанности. Помнится, в передаче какой-то радиостанции православный богослов, отвечая на вопросы слушателей, очень доходчиво растолковывал, что женщина – существо изначально не полное, не завершенное, нуждающееся в том, чтобы „прилепиться“ к мужу. С одной стороны, это, конечно, отдает половой дискриминацией, а с другой – сами-то женщины что по этому поводу думают? А они, скорее всего, над этим и не думают – для них тут не над чем думать, все и так ясно. Прочитал в каком-то романе пронзительную фразу про девочку, которая любила мечтать и представлять себе ВСЮ свою жизнь – от самого замужества и до смерти. То есть для женщины, сознает она это или нет, настоящая жизнь как бы и начинается только после получения в свое распоряжение особи мужского пола. Или после отдачи себя в распоряжение таковой особи. А вот для широких мужских масс настоящая жизнь с женитьбой как бы заканчивается. Недаром же так популярны в наших компаниях воспоминания о службе в армии, поездках в командировки, а также увлечение рыбалкой. А еще проще – хлебнуть водки: алкоголь всосется в кровь, и ты вновь почувствуешь себя молодым и свободным.
Кроманьонской девочке-„уродке“ по имени Сухая Ветка от силы лет 16–17. По нашему счету она еще ребенок, а по здешнему – почти перестарок. Мне удивительно хорошо с ней. Но она же глупа, как… Нет, черт побери! Не подходит к ней такое определение! Наверное, женской глупостью, с мужской точки зрения, является неспособность или нежелание женщины говорить то, что он хочет услышать. Или наоборот: способность не вовремя говорить то, что он слышать не хочет. Вот это и есть женская глупость, но обвинить в ней Ветку никак нельзя. Только это явно не проявление интеллекта, а скорее какой-то женский инстинкт, чутье, что ли…
И что: я на это купился? Да нет же, нет! Просто… Просто одичал тут, отвык от женской заботы, от хорошей пищи, а таким сексом, пожалуй, никогда и не занимался – у нее просто талант. А еще… Да, хотя бы самому себе можно признаться: чертовски приятно, когда на тебя смотрят с восхищением, когда считают чуть ли не богом. Она слишком примитивна, чтобы притворяться, она действительно… Примитивна? А собственно, с чего это я взял? Может быть, как раз наоборот: непостижимо для меня мудра? Мудра той, изначальной, глубинной женской мудростью, идущей от инстинкта продолжения рода?
Положение Ветки в здешнем обществе в высшей степени незавидно: ее женские достоинства здесь не пользуются спросом, а без мужского покровительства ей предстоит провести остаток жизни в компании чужих детей и старух. Семхон Длинная Лапа – „приемыш“ племени – ее единственный шанс. Семейных пар (в позднем понимании) здесь не существует – род Волка одна большая семья. Иметь одну постоянную женщину или иметь дело с несколькими зависит лишь от желания мужчины. Ревность, супружеские измены, разводы и прочие радости цивилизации здесь еще не изобрели – дикари-с! Одного моего слова достаточно, чтобы она собрала свой узелок с нитками-иголками и отправилась жить в другое место, благо таких мест тут достаточно. И никто не удивится, никто меня не осудит, а вот над ней другие женщины посмеются и выстроятся в очередь пробоваться на роль подруги Семхона – он же такой необычный, такой интересный мужчина… Она старается и будет стараться, чтобы я такого слова не сказал.
Интересно, а как она себя поведет, если вдруг на нее „положит глаз“ кто-нибудь из местных красавцев вроде Пера Ястреба или того же Черного Бизона? А как себя поведу я? Здесь из-за женщин не ссорятся – это дико, ведь понравившейся дамой можно пользоваться и вдвоем, и втроем… Такая популярность для женщины предмет гордости, никому и в голову не придет отказать желающему мужчине. Кажется, никаких запретов или правил (предрассудков?) на этот счет внутри рода нет. Тут, кажется, есть только одно табу – связь с женщиной своего тотема. Любая из них – твоя сестра и, соответственно, не может представлять сексуальный интерес.
Или, может быть, я опять все понимаю „с точностью до наоборот“? Если у женщины изначально иное мировосприятие, иная жизненная мотивация, почему не предположить, что и данная ситуация для нее выглядит иначе? Ветка свободна от предрассудков, порожденных нашей цивилизацией: может быть, постоянно бояться быть отвергнутой для нее не унизительно, а наоборот – естественно, единственно правильно и приятно? Находиться в полной власти мужчины… Может быть, именно этот страх придает ее жизни цвет, вкус и запах? Именно он возбуждает ее, толкает на новые и новые сексуальные и кулинарные подвиги?
Женщины будущего прекрасно понимают, что дает им законодательство о семье и браке. Они знают, что приобретают вместе со штампом в паспорте. А вот знают ли они, чего при этом лишаются?»
Обходя сбоку «длинный дом», Семен оказался возле обложенного камнями костра, на котором женщины обычно готовили пищу. Сейчас его удивило, что процесс варки мяса остановлен в самый ответственный момент. Содержимое кожаного котла доведено до кипения, пора загружать туда мясо, а рядом никого нет – горячий «бульон» остывает, по груде нарезанного мяса ползают мухи. Зато из-за покрышки вигвама доносятся возбужденные женские голоса. Семен чуть притормозил, чтобы послушать: