Костя наконец-то напялил на себя парадную одежду преуспевающего купца и многозначительно глянул на ученого:
– А я всегда как-то помнил, что именно в Первом крестовом Иерусалим и возьмут. – Он задумался, потом тряхнул головой, скривился и начал пинать лежащего Пригодько. – Впрочем, могу и ошибаться.
Он еще раз энергично пихнул храпевшего на полу сибиряка:
– Вставай! Вставай, алконавт!
Через минуту, когда Захар сумел продрать глаза, его огорошил несуразный, но понятный приказ:
– Мыться, бриться, умываться! Сменить одежду на парадную! Будешь сватом.
У лавки, на которой, обливаясь водой, приводили себя в порядок загулявшие товарищи, с нахмуренным лицом сидел и осмысливал услышанное археолог. Что бы ни говорил о своей неосведомленности Малышев, но то, что он сказал впопыхах о взятии Иерусалима, сильно задело ученого.
Сватовство пришлось отложить.
Всю ночь сторожевые собаки заходились лаем, а утром у стен виллы дозорные нашли множество следов лошадиных копыт.
Улугбек, узнав подробности недавнего нападения наемных убийц, набросился на друзей с упреками: почему, мол, не поведали ему ничего?! Костя просто послал ученого подальше и ушел отсыпаться куда-то в глубь дома. О событиях четырехдневной давности рассказывал Захар.
Услышав сообщение о том, что они стали целью таинственного клана наемных убийц из Генуи, Сомохов только нахмурился. Надо же было ухитриться за такой короткий промежуток времени нажить себе столько врагов – от государя Германской империи до каких-то откровенных уголовников!
Но что-то предпринять было необходимо, и ученый, вбивший себе в голову идею, что наемникам помогал кто-то из домочадцев, взялся допрашивать прислугу. Никаких зацепок он не нашел, зато поговорил с тем самым стариком флорентийцем, ветераном герцогской гвардии по имени Виченцо. Тот предложил простой и эффективный способ узнать, откуда приходили ночные гости:
– Выпустить лошадей, которых нашли утром после нападения, да и хлестануть их пару раз кнутом. Если уж и тогда они не рванут к дому, то я не знаю…
Совет был дельным. Невзрачные, с затертыми седлами животные походили на тех коняжек, которых содержатели больших постоялых дворов ссужают гостям за умеренную плату. Да и клейма стояли одинаковые.
Шансов немного, но, если эксперимент удастся, можно проследить до того места, где проживали наемники. И где могли оставаться их заказчики.
Так и поступили.
Улугбек и Захар в сопровождении четверых слуг, вооруженных копьями и арбалетами, полдня кружили по окрестностям, следуя за флегматичными лошадками. Они уже собирались плюнуть на все это и держать путь домой, как их бессловесные проводники неожиданно выбрались к маленькому постоялому дворику. Двухэтажное здание почти не просматривалось с дороги, так что оставалось только удивляться тому, как хозяин заведения сводит концы с концами и находит клиентов. По тому, как уверенно и радостно коняжки припустили при виде одиноко стоящего дома, легко было догадаться, что они наконец-то вышли к своей цели.
…Через два часа в двери заведения постучала троица путешественников.
Открыли им сразу. Неряшливая толстая деваха в засаленном переднике зыркнула на гостей недобрым взором, но указала места у яслей для лошадей, а самих путников провела в дом.
Там эстафету перенял улыбчивый толстячок, хозяин двора. Он извинился за то, что не сможет предоставить гостям ночлега ввиду надвигающейся ночи под крышей дома, но предложил к их услугам сеновал или конюшню. На переполненный постоялый двор не походил, однако спорить никто из путников не стал. Сеновал гостей устроил.
Пока же троица закутанных в шапы путешественников попросила еды попроще и чего-нибудь промочить горло. Хозяин тут же исчез на кухне.
Захар и Улугбек из-под капюшонов осматривали залу. Очаг с потухшими углями, несколько столбов, поддерживающих потолок, грубо сколоченные столы и добротные лавки. В углу троица угрюмых бородачей нехотя бросает кости, изредка переругиваясь вполголоса.
– Послушай, хозяин. – Улугбек Карлович обвел комнату рукой. – Не похоже, что у тебя много путников останавливается. Может, найдешь для нас комнату наверху?
Толстячок вздохнул:
– Вы правы, сеньор. Обычно я рад любому. Однако на нынешнюю неделю грех жаловаться. Все комнаты на втором этаже снял купец из самой Венеции. У него несколько слуг и охранников… Так что, пока сей сеньор не решит здесь свои финансовые вопросы, я не могу вам предложить ничего лучше сеновала.
Хозяин поставил на стол кувшин с вином:
– Это вам от меня.
Сомохов поблагодарил за щедрый жест и спросил:
– Неужели десяток человек заняли все, что есть у вас тут приличного наверху?
Владелец заведения усмехнулся. Видно было, что ему не хватает общения.
– Что вы! Какие десять человек! Там всего-то господин со слугой, пара его помощников и трое охранников. Да вот и они сидят! – Он ткнул пальцем в бородачей, которые все свое внимание уделяли игре, и продолжил: – Да и помощников купец куда-то послал несколько дней назад. Сказал, что скоро приедут обратно. А еще он ожидает друзей из города.
– Из Флоренции?
Толстячок стрельнул глазами в потолок:
– Что вы! Из Генуи!
Он проворно протер столешницу и подлил гостям вина.
– Так что даже не знаю, где я смогу разместить здесь еще кого… Разве что для своих гостей сеньор венецианец уступит одну из снятых им комнат.
Хозяин еще вздохнул, получил от Сомохова монетку и, почесываясь, отправился на кухню проверять, как готовится ужин.
– Ну что делать будем? – Костя откинул капюшон со лба, оставив широкий берет прикрывать лицо своего обладателя от любопытных глаз. Он прискакал из имения только что и горел желанием разнести тут все в пух и прах.
– Похоже, мы нашли то, что искали, – Улугбек Карлович говорил вполголоса.
– Ну так пошли?
– Нет.
Оба уставились на Захара. Красноармеец редко подавал голос в совещаниях.
– Почему?
Пригодько поправил сверток с «Суоми», лежащий на лавке. Теперь ствол смотрел в сторону лестницы на второй этаж.
– Пускай они идут вниз. Ужинать же им тоже надо. – Он мотнул головой в сторону бранившихся охранников. – Мы ж мимо этих тихо не пройдем. А пока шуметь будем, сверху уйти могут… Не помнишь, как они по потолкам лазают?
Малышев смутился. Сомохов, подумав, согласился с доводами.
К вечеру на дворе послышался стук копыт. Створки дверей распахнулись.
Охранники мигом сбросили с себя расслабленность. Двое подхватили с лавок мечи, один приподнял арбалет.