Князь попросил о встрече вечером того же дня и произнес все то, что отец-настоятель Центрального храма хотел от него услышать, получив в обмен информацию насчет места, где в данный момент находится его жена. А также заверения в том, что не далее как нынешней ночью храмовые маги определят это место с точностью до метра. Таким образом, князю необходимо было только направить туда побольше людей, чтобы уж наверняка схватить беглянку. Но даже в этом несложном деле отец Вигорий пожелал помочь, предложив выделить нескольких опытных боевых магов, весьма прозрачно намекнув на то, что княгиня может не пожелать сдаться без боя. Комментировать же свой намек не стал, несмотря на разгоревшиеся глаза и уточняющие вопросы молодого князя. На предложение же забрать всю силу у его неверной жены отец Вигорий только вежливо покивал, тщательно скрывая усмешку. Если бы это было так просто, его светлость не тратил бы на свою бывшую ученицу столько сил и времени!
Таш проснулся ночью от неясного ощущения. Несколько секунд он лежал неподвижно, не открывая глаз, пытаясь почувствовать чужое присутствие, но интуиция вместе с опытом уверенно заявили, что в комнате кроме него и Рил никого нет. Тогда он встал и от подернутых пеплом, но еще краснеющих углей в камине зажег несколько свечей, воткнутых в тяжелый серебряный подсвечник. Не доверяя себе, тщательно осмотрел комнату. Ничего не обнаружил и снова лег, поставив подсвечник на стол.
Внезапно неприятное ощущение накатило с новой силой. Вибрация, пробирающая до самых печенок, волной прокатилась по позвоночнику. Таш дернулся, глянул на обычно чутко спящую Рил, ожидая, что она сейчас проснется, и замер.
Его маленькая ведьма спала – это он мог сказать точно. Ее лицо было неподвижным, а дыхание ровным, только веки слегка подрагивали. Но ее руки... Ее руки танцевали, сплетая тонкие изящные пальцы в замысловатые узоры, будто творя невидимое глазу кружево. А потом танец кончился. Руки Рил на мгновение замерли, а потом с силой дернули то невидимое, над чем она старательно трудилась до этого.
Из позвоночника Таша как будто выдернули иголку, которой застряла там давешняя вибрация.
Дзинь!
Он обернулся. Стекло на часах разбилось и осыпалось на пол мелкой крошкой.
Крак!
Треснул стоящий на столе кувшин с молоком и развалился на две части. Молоко лужей разлилось по столу, закапало на пол.
Бух-х!
Тяжело осел старый шкаф красного дерева, медленно съезжая с треснувших и рассыпавшихся под ним ножек.
Хр-р! Тс-с!
Нереальные звуки наполнили комнату, вызывая у Таша невольный приступ клаустрофобии. Прямо как в горах перед обвалом! Но в данном случае все было не так страшно – всего лишь пошла сетью трещин недавно побеленная штукатурка.
На этом все закончилось. Руки Рил успокоились, а сама Рил перевернулась на другой бок и так невинно засопела, что Таш передумал ее будить. Он погасил свечи и улегся рядом, посмеиваясь про себя. Интересно, что она скажет утром, увидев весь этот бардак?
Ведьма... Хм!..
Утром она ничего не сказала. Едва протерев глаза, замерла с открытым ртом и соскочила с кровати. Схватила совок и веник и начала резво сметать осколки, имея при этом самый виноватый вид. Воровато огляделась и наткнулась на насмешливый взгляд Таша.
– Заметаем следы преступления? – чуть приподняв брови, поинтересовался он.
У нее опустились руки.
– Значит, мне это не приснилось, – упавшим голосом сказала Рил.
Таш, засмеявшись, притянул ее к себе и отобрал веник и совок.
– Да брось ты ерундой заниматься! Всех концов все равно не спрячешь! – Он ткнул пальцем в потрескавшийся потолок. Рил подняла глаза и покраснела, как летний закат. – Ты лучше объясни мне, дураку неотесанному, что это тут такое ночью было?
Против своего обыкновения, Рил не стала возражать против «дурака». Она, серьезно нахмурив брови, посмотрела на любимого и сказала:
– Нас засекли сегодня ночью. Надо уходить.
– Что?! – Настала очередь Таша соскочить с кровати. – Это точно?
Она кивнула:
– Точнее не бывает. После того, что я тут учудила, – Рил окинула взглядом комнату, – они нас не видят, и вообще, те, кто за нами следил, сейчас плохо себя чувствуют, – тут она довольно злорадно хихикнула, – а отцу Вигорию, – ее глаза кровожадно блеснули, – сейчас вообще не до нас. Но чтобы узнать, где мы находимся, остальным магам будет достаточно нескольких часов. Надо Самконгу сказать, им с Пилой и Даной лучше быть отсюда подальше! Блин, одни неприятности у них из-за меня!
– Так уж и неприятности! – не согласился Таш, быстро натягивая на себя одежду. – И при чем тут блины? Ну, что ты стоишь как столб, одевайся! Идти так идти! – И ушел.
Вернулся он где-то через полчаса вместе с Пилой и Самконгом.
Пила, уже в слезах, тут же обняла Рил.
– Рил, милая, ты уж вспоминай меня! Таш, ты тоже нас не забывай!
Самконг решительно оторвал ее от подруги.
– Пила, перестань! Можно подумать, они на край света уезжают! Мы их еще десять раз навестим в Вандее! Рил, Таш, одевайтесь!
Таш развернул принесенные с собой монашеские рясы, о которых позаботился Франя, и начал одеваться. Так как таких широкоплечих монахов в природе никогда не существовало, то он сначала привязал себе «живот», затянул его ремнем, и сразу стал похож на Самконга. Как ни грустно было Рил и Пиле, но при виде толстого Таша они расхохотались.
– Таш, ты похож на медведя!
– Поговори у меня! – усмехнувшись, пригрозил Таш не в меру веселой подружке. – Скоро сама будешь как колобок!
Чтобы скрыть шрам, Таш сначала замазал его какой-то дрянью, которой пользуются профессиональные нищие и от которой его щека стала похожа на кусок гнилого мяса, а потом замотал вместе с глазом черной тряпкой. Если кто поинтересуется и попросит показать, то полчаса тошноты ему гарантировано. Он накинул на себя черную рясу и ссутулился. Узнать его стало невозможно. Ташу осталось надеть только грубые башмаки на толстой подошве, какие обычно носят паломники, и его маскарад был полностью готов. Он повернулся к своей подруге.
– Ну, красавица моя, теперь ты!
Рил со вздохом подошла и начала одеваться. Ее Франя решил превратить в хромого послушника. Ей пришлось перевязать грудь, и спрятать волосы под рыжий лохматый парик. В один из ее башмаков была подложена толстая стелька, а в каблук залит свинец, так что Рил безо всякой нарочитости тут же начала хромать. Таш безжалостно испачкал ей лицо и натянул на нее рясу. Старый плащ завершил дело.
– Красота! – улыбаясь, сказал он.
Рил жалобно посмотрела на него ясными зелеными глазами.
– Я сильно страшная, да?
– Да, – честно ответил Таш. – Но, знаешь, это даже к лучшему. По крайней мере, по дороге на тебя мужики не будут заглядываться!