Рил тряхнула головой и пришла в обычное состояние, но сделанное ею открытие повергло ее в шок. Она шла, задумавшись и почти ничего не замечая вокруг себя, и, наверное, поэтому не сообразила, что слишком крепкий «щит» на обычном монахе скорее привлечет к нему внимание, чем нить от клейма изгоя. Какой-то слишком внимательный маг на воротах решил их досмотреть, и Рил пришлось отвлекать от себя внимание. На тот момент она не нашла ничего лучшего, как лишить этих проклятых магов возможности пользоваться чужой силой. Она всего лишь прибила мерзкое паучье отродье, предполагая, что это, скорее всего, обрушит и так уже ее стараниями поврежденную башню, но вместе с башней рухнул и храм. Все оказалось еще хуже, чем она предполагала.
Таш сразу понял, что это сделала его чересчур талантливая подружка, Франя тоже был не дурак, но для вопросов было не место и не время, и они приложили все усилия, чтобы смыться из Олгена незамеченными. Почти сразу они свернули с дороги в лес и пошли к реке, чтобы сбить со следа собак, но при этом, к сожалению, не попали в деревню, где их должны были ждать вышедшие из города раньше них Ташевы парни. Это, конечно, было не очень хорошо, но ничего страшного тоже не случилось. (Если не считать того, что Рил разминулась со своей гитарой.) Втроем прятаться легче, чем целой толпой, а встретиться можно или в самом Биное, или по дороге туда, или вовсе в Вандее.
Они довольно долго шли по реке, топя следы в ее прохладной быстрой воде, потом выбрались из нее по низко наклонившейся над водой ветке ивы и пошли уже лесом. Ночью Таш и Франя несли Рил по очереди на закорках, она не умела быстро ходить в темноте, но зато она за это время сообразила, как поставить на них защиту не только от магии, но и от всякого оружия. Маги-поисковики не оставляли надежду найти их, и Рил приходилось время от времени отбивать их заклинания, отчего почему-то заодно сдохли и поисковые, защитные и связные амулеты Таша и Франи, предусмотрительно взятые ими в дорогу.
Только под утро, уйдя довольно далеко от Олгена, они остановились отдохнуть. Франя сразу же отрубился, а у Таша еще хватило сил собрать дров для костра и поручить Рил что-нибудь приготовить. Разбудить их надлежало, как только еда будет готова.
Рил, у которой теперь с разведением огня не было проблем, наскоро приготовила похлебку из того минимума, который они с собой захватили. Но будить уставших мужчин ей было жалко. Сама она успела подремать, а они за всю ночь даже не присели. Рил просто сидела рядом и смотрела на их осунувшиеся лица. Потом кое-что сообразила, улыбнулась, наклонилась сначала над одним, потом над другим и пошептала что-то им в затылок. Через несколько минут оба проснулись бодрыми и отдохнувшими. Франя сразу принялся за свои шутки, а Таш пошел к ручью ополоснуться. После еды они быстрым шагом и уже не прячась пошли по направлению к дороге. Франя высказал мнение, что раз уж их опознали, то нет смысла дальше изображать монахов. Лучше купить лошадей, приличную одежду и бежать дальше по крайней мере с некоторым комфортом. Преследователи теперь на какое-то время отстанут, а на лошадях до болот по бинойской дороге всего два дня пути. К сожалению (или к счастью, кому как), болота не стояли на месте, захватывая все бóльшие территории как в Ольрии, так и в сопредельных странах. Франя подозревал, что, если так пойдет и дальше, то через сотню-другую лет они подберутся прямо к Олгену.
К полудню они вышли точно к маленькой деревушке. Таш и Рил остались в лесу, а Франя, кое-что изменив в своей внешности, направился на постоялый двор. Там сочинил очередную правдоподобную историю и купил у немолодой крестьянки одежду, а у проигравшегося в местном трактире купца – лошадей вместе с седлами и овсом. Он отвел лошадей подальше от деревни, свистом позвал своих и вручил им купленные тряпки. Рил опять досталась одежда мальчишки, внука той крестьянки, так что парик пришлось оставить, хоть он и надоел. Ташу и штаны и рубашка оказались слегка тесноваты и коротковаты, но все же это было лучше, чем ряса. Зато Франя вырядился в купца, благо в дополнение к лошадям выторговал еще и одежду. Лошади, к счастью, оказались совсем неплохими, так что даже Рил могла ехать с приличной скоростью.
Вечером, когда стемнело, они остановились на постоялом дворе. Франя убедил Таша, что им просто необходимо нормально поесть и отдохнуть, пока еще это возможно. Изображая из себя большой кошелек с золотом, он зашел в харчевню, где к нему сразу подскочил хозяин, у которого, как и у всех лавочников, был нюх на деньги. Франя велел покормить на кухне своих слуг, а себе приказал подать жареного гуся с яблоками и вина. Когда принесли заказ, Франя пригласил хозяина присесть, чтобы не есть в одиночестве. Он задал несколько наводящих вопросов, и уже скоро знал все, что случилось в округе за последние пару недель. О погоне пока ничего не было слышно, да оно и неудивительно, бинойская дорога недалеко от Олгена разветвлялась на несколько рукавов, соединяющих между собой окрестные села, и петляла так, как будто ее проложил возвращающийся из кабака пьянчужка. Они же все это время двигались по прямой и выиграли себе какую-никакую фору. Бросив на стол золотой, Франя попросил хозяина собрать им завтра с собой еды в дорогу. Тот опешил от такой щедрости и лично проводил дорогого гостя в его комнату, где его уже ждали «слуги», до отвала накормленные на кухне кашей с грибами. Правда, кроватей в комнате было всего две (мальчишке надлежало спать на полу!), но им вполне хватило.
Рано утром, когда только начало светать, они уже продолжили свой путь. До бинойской границы оставался всего день пути, и это вселяло во всех вполне обоснованный оптимизм. Дорога была хорошая, погода тоже, и лошади бежали ровной неторопливой рысью. Когда солнце перевалило далеко за полдень, Рил забеспокоилась. Прикрыв веки, она просмотрела дорогу и отчетливо увидела своих преследователей. При желании, она даже смогла бы пересчитать пуговицы на их мундирах. На ее рассказ Франя недоверчиво хмыкнул, но его собственное чутье тоже кричало о близкой опасности, и они повернули в лес. Франя по своей всегдашней осторожности вывел их с дороги так, что комар носа не подточит, и эта уловка снова спасла их. Через некоторое время со стороны дороги послышался стук копыт, и большой отряд всадников, человек сто, не меньше, во весь опор пронесся по направлению к Биною. Пришлось смириться с тем, что дальше им придется идти через лес.
Это оказалось не так-то просто: сначала шел сосняк, и лошади проходили через него без проблем, даже с удовольствием, но потом, ближе к приграничным болотам, пошел смешанный лес, густо заросший кустарником и заваленный кое-где буреломом. Лошадей не бросали до последнего, но, в конце концов, их все же пришлось оставить. Невысокая лошадка Рил все никак не понимала, что в ее услугах больше не нуждаются, и не хотела уходить. Тропа становилась все хуже, они с трудом пробирались через густые заросли, а лошадь все шла и шла за ними. В конце концов Таш сжалился над расстроенной Рил, вернулся к лошади и, гладя спутанную гриву, ласково зашептал ей что-то на ухо. Потом развернул ее, шлепнул по боку, и она послушно потрусила назад.
– Грандарец, мать его! – восхищенно выругался Франя, который за двадцать пять лет знакомства так и не смог понять, как его друг умудряется проделывать с лошадьми такие штуки.