Полковник задерживался. Видимо, отдавал последние распоряжения помощникам и заместителям. Или, может быть…
На миг у Егора мелькнула тревожная мыслишка: «А не хочет ли Коган таким образом избавиться от научного консультанта? Вместе с агентом, не оправдавшим доверие, заодно? Вот высадили их с поезда и, наплевав на угрозы провинциалов, тронутся сейчас. Куда-нибудь…»
Паника, к счастью, оказалась необоснованной. Лязгнул бортовой люк штабного вагона. На землю спрыгнул Коган.
— Это ведь ты, командир, правда? — пристально посмотрел на полковника староста.
— А ты думал, я кого-то вместо себя пошлю?
Узнав голос, староста удовлетворенно улыбнулся.
— Ну, мало ли. Разные люди бывают.
По его знаку из приоткрытых ворот выскользнули три автоматчика. Снятые с предохранителей калаши были направлены на заложников.
Из укрепленного гнезда на переходном мосту показалось рыльце пулемета. Ясно: пулеметчик тоже держит их на мушке. Если начнется заварушка, одной-единственной очереди будет достаточно, чтобы скосить всех троих москвичей, неосмотрительно вышедших из-под прикрытия брони. Гарантии староста выбил себе железобетонные.
Ворота частокола тем временем распахнулись во всю ширь. Засуетившиеся на входе провинциалы быстренько убрали с путей заградительную плиту и отвинтили от рельсов «башмаки».
— Милости прошу. — Староста был сама любезность.
Они подошли к воротам. И…
Ого!
Увидели. Кое-что.
За переходным мостом в противоположном конце станции, на запасных путях под большим навесом, выполнявшим здесь, видимо, функции ангара, стоял еще один бронепоезд.
Вернее, жалкое его подобие.
Собственно, это был обычный товарняк из четырех вагонов и трех грузовых платформ. Примитивный, самопальный, кустарным образом изготовленный из подручных средств «бронепоездик» мог вызвать у членов когановской команды только снисходительную улыбку.
«Вот что называется дешево и сердито», — подумал Егор, осматривая чудо провинциальной военной техники.
Тепловоз, заваренный в несколько слоев листовой стали, теплушки, обшитые такими же многослойными стальными листами, прикрепленными внахлест друг на друга. Грубо вырезанные отверстия амбразур.
Ни орудийных или пулеметных башен, ни шипов, ни защитных противокумулятивных сеток. Закрытых переходных тамбуров — тоже нет. Вместо бортовых люков — массивные двери. Где — раздвижные, где — на петлях.
Одна открытая платформа обложена мешками с песком. На второй — бетон вместо брони. Надо же! Блиндирование, твою мать! Этакий блокпост на колесах… На третьей платформе и вовсе установлен толстостенный деревянный сруб. Из «тяжелого» вооружения — пара ПК — на локомотиве и на хвостовой платформе.
Что ж, теперь ясно, зачем селянам понадобился вагон московского бронепоезда. В связке простеньких стекляшек появится настоящая жемчужина.
Заметив, куда обращены взоры гостей-заложников, староста невесело усмехнулся:
— Да-да-да, что есть, то есть. Нормальной брони взять негде, поэтому и попросил у вас вагон. Кстати, могу я его осмотреть?
— Без проблем, — буркнул Коган. — Загоним состав на станцию — и посмотришь. Только он того… Испачкан малость вагон этот. Изнутри. Почистить придется.
— Справимся, — отмахнулся староста.
Они вошли на территорию станции. Коган, не оборачиваясь, махнул рукой: за мной, мол.
Состав с лязгом тронулся с места и начал медленно-медленно вползать в ворота.
Полковник снова поднял правую руку с растопыренными пальцами. Еще какой-то знак? Точно, так и есть.
Оставленные в штабном вагоне заместители отдали по внутренней связи нужный приказ. Из бойниц показались стволы автоматов. Пулеметные, артиллерийские и гранатометные башенки разворачивались по флангам, чтобы при необходимости дать смертоносный залп с обоих бортов. Зенитные орудия тоже опускали стволы на прямую наводку. Зашевелились короткие жерла огнеметов. Бронепоезд был готов к бою и всячески демонстрировал провинциалам эту готовность.
Староста словно ничего не замечал.
Состав вкатился на огороженное пространство. Коган подошел к одному из головных вагонов и грохнул кулаком по броне. Крикнул в бойницу:
— Первая ремонтная, на выход! Отцепить третий десантный!
Наружу выскочили ремонтники. Минут через пять десантный вагон, подвергшийся нападению слизней, был отделен от состава и вытолкнут на соседние пути.
Третий десантный открыли. Староста заглянул внутрь. Егор, не удержавшись, тоже подошел поближе. Очень уж хотелось увидеть своими глазами, что произошло, когда в вагон проникла тварь.
Оказалась — ничего хорошего. Разумеется, он знал, что зрелище будет не из приятных, но не предполагал, что все окажется настолько скверно.
В третьем десантном было по-настоящему жутко. Все внутри посечено пулями и осколками. На полу, стенах и потолке темнели пятна запекшейся крови. От экипажа остались только переломанные скелеты, мясо с которых словно корова языком слизнула. Огромная такая корова. Плотоядная. Впрочем, не до конца слизнула. До конца — не успела: интродукту не дали доесть людей.
— Ясно, — понимающе кивнул староста. — Бойницы возле болот открыли?
— Открыли, — нехотя подтвердил Коган.
— Зря.
Никто и не спорил.
Староста пообещал похоронить останки погибших на кладбище:
— Оно у нас за оградой, но хорошо защищено кольями, так что слизни не достанут. Да и не копаются они в земле-то. Болотные слизняки — водяные твари.
Селяне занялись полученным в свое распоряжение вагоном. Коган приказал ремонтникам отдраить состав от застывшей слизи и привести в порядок ходовую часть.
Был и еще один приказ, которого староста не расслышал. Или просто сделал вид, что не расслышал.
— Бдительности не терять, — негромко сказал кому-то Коган в открытую бойницу штабного вагона. — Боевую готовность сохранять.
— Прошу к столу, командир, — с лукавой, все понимающей улыбкой пригласил староста полковника.
Егор и док были приглашены на обед тоже.
— Болота у нас тут со всех сторон, — объяснял староста. — Как туман оттуда наползает — лезут и твари, которых вы так лихо сегодня намотали на колеса. Когда отступает туман — слизни отходят.
Они сидели в небольшом помещении с широкими потрескавшимися окнами. Судя по всему — бывшей привокзальной кафешке. Расположились на неудобных общепитовских стульях за шатким столом, составленным из нескольких отдельных столиков. Стол должны были скоро накрыть.
Вокруг хлопотали две молчаливые женщины — пожилые, невзрачные, почти незаметные.