— Взорвать меня, если это не старина Синеус! — воскликнул, наконец, гном. — Вот так встреча!
— Приветствую, мастер гном! И вы здравствуйте, господин рыцарь.
Вольфганг поднял на него взгляд:
— Что случилось с моим мечом, сказитель?
— Думаю, он сломался, господин, — ответил старик, улыбаясь в усы. — Даже самые лучше вещи иногда приходят в негодность. Особенно когда их используют не по назначению.
— Тогда… я рад, что это случилось с ним именно сейчас. — Рыцарь отбросил бесполезную теперь железяку. — Мне бы не хотелось причинять тебе вред.
— Знаю, господин. — Синеус склонил голову. — И полностью поддерживаю.
— Как ты здесь оказался? — спросил гном. — Мы, дроблена мать, полтора дня несемся по тракту как угорелые, рвем задницы на эльфийский флаг, а ты, похоже, опять тайными тропами срезал?
— Вроде того, — кивнул сказочник. — Забытые ездят быстро.
— Извини, старик, — сказал Вольфганг. — Мне нужно спешить. Оставайся тут с мастером Роргаром, жди моего возвращения.
— Я для того и пришел, чтобы остановить вас, господин, — возразил Синеус. — Дальше ехать нельзя.
— Там, впереди, мой брат!
— Там, впереди, ловушка! — Старик был непреклонен. — Они поджидают вас!
— Я не боюсь эльфийских ведьм!
— Эльфийские, как вы выразились, ведьмы уже мертвы. Если не хотите догнать их на Темных Тропах, послушайте меня…
— Кто их убил?
— Сектанты, о которых я рассказывал. Несколько поколений назад они назывались Погонщики Теней, но в наши дни наверняка выбрали для себя иное название. Зло любит менять имена.
— Мой брат у них?
— Да…
Рыцарь пришпорил лошадь. Та взбрыкнула, но с места не сдвинулась.
— Не надо, господин, — попросил старик, ловя его взгляд. — Ему ничего не угрожает. Ваш брат нужен им живым. А вот вы — нет.
— Зачем? — простонал Вольфганг. — Зачем, во имя Бездны, всем так понадобился мой брат?!
— В его снах скрыт ключ к будущему нашего мира, — ответил сказочник. — И все хотят заполучить этот ключ первыми. Так уж случилось.
— Мне-то не нужен никакой ключ! Мне нужен Рихард!
— Потому и отступитесь сейчас. Они заберут его, но не убьют. А с вами расправятся, не моргнув глазом.
— Сомневаешься в моей храбрости?
— Отнюдь. Лишь в способности одолеть дюжину невидимых врагов.
Рыцарь тяжело вздохнул:
— Хорошо. Куда они повезут его?
— Этого я пока не знаю.
Вольфганг вновь вонзил шпоры в бока лошади, и опять безрезультатно — животное вздрагивало от боли, но не делало ни шагу вперед.
— Кажись, кобылка-то того… тоже сломалась, — заявил гном. — Хорошо еще, на куски не развалилась.
Рыцарь спрыгнул наземь, снял с пояса скипетр: благодаря тяжести навершия и обилию острых углов тот вполне мог сойти за палицу.
— Я не могу позволить им увезти Рихарда неизвестно куда, — процедил он, не разжимая зубов. — А если ты, сказитель, только попытаешься остановить меня колдовством, обещаю, снесу башку!
И Вольфганг решительно пошел по дороге прочь.
— Когда они убьют тебя, некому будет спасать твоего брата! — закричал вслед Синеус. — Ни я, ни мастер Роргар, ни несчастный торговец, что плетется сейчас с тремя лошадьми по тракту, проклиная все на свете, — ни один из нас не придет ему на выручку. Ты — единственная надежда. Погибнешь, и он обречен, потому что, в конце концов, выведав все необходимое, Погонщики избавятся от него.
Вольфганг замедлил шаг.
— Откуда мне знать, — начал он, оборачиваясь: — что ты на моей стороне, старик?
— Хватит! — отмахнулся Синеус, и из его голоса окончательно исчезла прежняя мягкость. — Хватит этой чуши про стороны! Вас кормили ей в Ордене, но не пытайся накормить меня! Нет никаких сторон, есть только ты, Рихард и огромный мир вокруг, которому наплевать на вас двоих. Опомнись!
— Вот как заговорил, — усмехнулся Вольфганг. — Простой сказитель, значит?
— Да. Тяжелые времена всегда начинаются с того, что те, кто рассказывает истории, перестают быть нужными. Поступь Хаоса сокрушает нас первыми. А следом — наивных молодых глупцов, способных только набрасываться с мечом на первого встречного. А уже в следующую очередь она растаптывает их немощных близких, лишившихся защиты и опоры.
— Защиты? Опоры? Ушедшие Боги, о чем ты говоришь?! Оставить его там, в лапах этих… нелюдей — защита?
— Нелюди не причинят ему вреда, пока он нужен им живым и здоровым. У нас есть время, чтобы собраться с силами, есть возможность выручить его.
— Как? Если мы даже не знаем, куда они его повезут?!
— Я выясню это. Обещаю. Просто поверь мне. Поверь.
Вольфганг смотрел на старика. Молча, пристально, страшно. Не мигая. Кусая губы. Скалогрыз, не знавший, что сказать, и потому ожесточенно чесавший затылок, готов был поспорить на любые богатства, что рыцарь борется с искушением проломить сказочнику голову.
Налетел порыв холодного ветра, запутался в кронах, заворочался в них, роняя листья. Гном поежился. В один из последних дней лето шагнуло во вторую свою половину, повернулось навстречу осени. Может, здесь, на пограничных землях, согреваемых жарким дыханием Карраз-Гула, пока не стоило опасаться приближающейся зимы, но на севере, в горах родного Торгорского Кряжа, ее дыхание уже должно ощущаться.
Рыцарь продолжал сверлить старика взглядом. Дыхание его стало тяжелым, словно у обиженного ребенка — обдумывание услышанного требовало немалых сил. Скалогрыз боялся даже представить, что чувствовал бы, окажись он на месте молодого воина — слава Гранитным Предкам, у него никогда не было ни братьев, ни сестер.
В конце концов, Вольфганг подошел к Синеусу и спросил:
— У меня точно нет шансов выручить Рихарда сейчас?
— Точно. Ни одного.
— Тогда… что ты предлагаешь делать?
— Езжайте назад, пока не встретите купца, и вместе с ним сворачивайте с тракта на юго-запад, в пустоши. Вскоре вас встретят.
— Кто?
— Друзья. Скажете им, что вас послал Седой Сигмунд.
— А ты сам?
— Я догоню.
— В прошлый раз, старик, когда мы последовали твоему совету, погибло немало хороших парней.
— Ошибаешься, юноша. Когда вы последовали моему совету, ты смог быстрее и легче добраться до своей цели. Но убийца «хороших парней» сейчас ждет тебя впереди, на дороге.
— Знаешь, что оно обещало сделать с Рихардом?
— Не придавай значения. Оно играет с тобой, только и всего. Дразнит. Оно слишком долго томилось во тьме, и теперь развлекается. Рихарда не убили до сих пор, не убьют и впредь, слишком уж он важен. Потом тварь, конечно, попытается выполнить свои обещания, но мы успеем найти оружие против нее.