— Неверно! Студенческая традиция ограничивается потиранием запястья, а не его отпиливанием. Никогда не видел, как студентики полируют ему руку зачетками? Так вот это и есть сама традиция. Все остальное — от лукавого!
Обрада патетично откинула голову назад, с наслаждением выдув в потолок сигаретный дым. Жива молчала, загадочно улыбаясь. Не зная, что сказать, молчал и Герка. Вообще-то, строго говоря, молчание затягивалось.
— Ну и зачем… — начал было Воронцов.
— А затем, юный Герман, что отпиленную руку каждый раз возвращают! — назидательно подняла палец вверх Обрада. — Просто кладут рядом с постаментом, а муниципалитет приделывает ее обратно, ибо негоже памятнику без руки. Ибо нужно, чтобы поток жаждущих дармовой удачи студентов никогда не иссякал.
— Она говорит о том, что здесь крепко замешаны сборщики, — дополнила сестру Жива. — Это вообще в их духе — оторвать, отпилить, убить… А вот идея с памятником явно принадлежит кому-то более умному. Он не вытаптывает поле, а трудолюбиво возделывает его, собирая регулярный урожай.
— То есть вы хотите сказать… — Собирая информацию в единое целое, Герка задумался. — Вы хотите сказать, что, выкачав из артефакта всю удачу, они отправляют его на… подзарядку? То есть удача в артефактах конечна?!
— Все конечно, юный Герман, — глубокомысленно заметила Обрада. — Жизнь, любовь, счастье. Даже смерть, время и бесконечность имеют свой конец, как бы странно это ни звучало. И особенно конечна удача, переменчивая, как настроение женщины.
— Даже твой артефакт, — Жива кивнула на пятачок, — даже он имеет свои пределы. Надо просто достичь их, вычерпать этот колодец до дна быстрее, чем твоя же вера его наполнит. Тогда он перестанет быть интересен для кого бы то ни было.
Стакан Герки наполовину опустел. Принесли первое, которое судицы тут же с аппетитом выхлебали в считаные секунды. Теперь они бережливо вытирали жирные стенки глубоких тарелок пружинистыми белыми мякишами. А Герка все сидел, неторопливо потягивая минералку, думая о чем-то своем.
— Что, и все? — наконец произнес он. — Вот так просто? Тогда почему Лиля мне этого не объяснила?
— Я уже говорила о твоей странной манере подбирать себе друзей, — пожала плечами Обрада, принимаясь за глиняный горшочек, наполненный дымящейся картошкой с мясом. — Впрочем, в данном конкретном случае твоя подружка, вероятно, не хотела тешить тебя ложной надеждой. Это ведь не так просто, как может показаться с наших слов, юный Герман. Лично я не знаю, как нужно испытать удачу, чтобы она покинула этот предмет.
— Это должно быть нечто абсолютно невероятное, — оторвавшись от еды, поддакнула Жива. — Нечто дикое, безумное, рассчитанное на совершенно сумасшедшую удачу. И возможно, проделать это придется несколько раз.
— Тебе самому предстоит нащупывать пределы, — Обрада уже расправилась с содержимым горшочка и теперь проворно нарезала шницель. — Тут главное вовремя почувствовать, что удача тебя покинула… иначе может не вывезти. И еще… что бы ты ни задумал, не пытайся проделать это, не поверив прежде в свою удачу. Вот это как раз вовсе не так трудно, как кажется, юный Герман.
— Ты заказал бы себе что-нибудь, — резко меняя тему, предложила Жива. В ожидании стейков она раздражающе постукивала вилкой по пустой тарелке. — Мы с Обрадой, наверное, повторим… Ты как? — Она вопросительно взглянула на сестру.
— Всегда! — тихонько рыгнув в кулачок, подтвердила та.
Герка тоскливо вздохнул. Кажется, судицы прекрасно понимали, что денег у него нет, и целенаправленно загоняли его в долги. Принесли стейки — огромные ломти пышущего жаром мяса, даже на вид очень дорогие. Залпом допив остатки минералки, Герка собрался с духом и выпалил:
— Вы не подождете меня? Я, кажется, кошелек в номере оставил… Я на минуточку, туда и обратно!
Понимающе улыбаясь, судицы переглянулись. Кажется, они даже подмигнули друг дружке.
— Ну, если только на минуточку, — согласно кивнула Обрада, отправляя в рот здоровенный кусок говядины и глотая его, практически не пережевывая.
— Только непременно возвращайся, юный Герман, — с набитым ртом прошамкала Жива, не упустив возможность блеснуть клыками, уверенно раздирающими мясо. — Ты ведь не собираешься поставить нас в дурацкое положение, верно?
— Нет, — Воронцов сглотнул набежавшую слюну. — Конечно же, нет.
Хотя на самом деле собирался. Еще как собирался.
* * *
Безжалостно царапая лысину иголкой, Швец задумчиво почесал голову.
— Я, конечно, знал, что вы очень практичная особа. Лилия, но чтобы настолько? Не ожидал, прямо скажу, не ожидал.
Сидящая в кресле напротив Лиля отвернулась, словно ей отвесили пощечину.
— Швец, меньше всего на свете мне сейчас хочется выслушивать твои подколки, — тихо сказала она. — Ты мне поможешь или нет?
— Бросьте, Лилия, какие подколки! — всплеснул ручонками Дан Ааронович. — Я ведь вами искренне восхищаюсь! Как коллега коллегой, можно сказать! Достойная смена растет! Ну а если серьезно, — отбросив ерничанье, Швец подпер подбородок кулаком, — вы уверены, что действительно желаете это сде…
— Чем быстрее, тем лучше, — нетерпеливо перебила его панкушка. — Осточертело слушать твой мерзкий голос.
— Вы говорите обидно, милая Лиля, но я не держу на вас зла. Я бизнесмен и подхожу к делам без ненужных эмоций. Вы ведь понимаете, что любая моя услуга не бесплатна? Тем более такая специфичная…
— Через пару часов нас здесь не будет. Все, что ты взял за два дня вперед, и будет твоей платой.
— Учитывая, что стоит на кону, я бы сказал… как бы это покорректнее… — Дан Ааронович картинно замялся, — эммм… очень дешево откупиться, не находите?
— Ты, конечно, фигура, Швец, но не зарывайся, — брезгливо поморщилась панкушка. — Тебя даже делать ничего не просят. Просто в сторонке постоять.
— Нейтралитет, милая Лиля, в наше время тоже дорогого стоит!
— Швец, завязывай! Знаешь, я тут подумала, что еще меньше, чем слушать всю хрень, вылетающую из твоего рта, мне хочется видеть твою гнусную рожу. Да или нет?
— Да, Лиля. Вы же прекрасно знаете, что да.
Швец нисколечко не обиделся. Он-то знал абсолютно точно, что сейчас собственное отражение в зеркале кажется Лиле куда как более гнусным.
* * *
Уверенность, с которой Герка выходил из ресторана, улетучилась, стоило ему оказаться на улице. Решение покинуть судиц, насквозь спонтанное, импульсивное, больше не казалось таким уж правильным. Впрочем, возвращаться назад, чтобы предъявить библиотекаршам тощий кошелек, тоже не хотелось. Оставалось лишь одно: спешно отыскать Лилю и надеяться, что она знает, как выкрутиться из создавшейся ситуации. Возвращаясь обратно вверх по улице, Герка и сам не понял, как оказался в почтовом отделении. Перекресток, на который выходила Центральная городская библиотека, вообще отличался развитой инфраструктурой. Помимо «Москвы» и самой библиотеки, здесь находились несколько магазинов (включая один продуктовый), аптека, адвокатская контора, турбюро и почта. Проходя мимо последней, Воронцов увидел, как молодой мужчина, явно куда-то очень спешащий, на ходу забросил конверт в синий металлический ящик для писем. Идея еще не оформилась в голове, а ноги уже принесли Герку в крохотный зал всего с двумя окошками. Медленно ползли, соревнуясь, две короткие, напоминающие обрубленные щупальца, очереди, состоящие преимущественно из пенсионеров и пенсионерок, пришедших оплачивать коммунальные счета. Пристроившись в хвост одного из «обрубков», Герка все еще пытался сообразить, что он здесь оставил. Лишь когда оператор, девушка с замученными глазами и растрепанным рыжим веником, заменяющим волосы, нетерпеливо поинтересовалась: «Вам?» — юноша неожиданно для себя спросил: