Буря вокруг завывала, свистела. Упругие щупальца смерчей скользили по вросшим в бархан телам Двуживущих, пытаясь подцепить их, выцарапать, высосать, растерзать. Ураган нес горы песка, собираясь вывалить его на замерших людей, зарыть их, похоронить.
В окружающем реве Глеб вдруг услышал какие-то слова, вполне членораздельную речь. Кто-то что-то говорил, спокойно и размеренно.
Слуховая галлюцинация? Или…
Песочный Человек.
— Сто двадцать… сто двадцать один… сто двадцать два… — упрямо считал про себя Глеб, изо всех сил вжимая в песок головы друзей. Кто-то дергался, сопротивлялся, видимо хотел вскочить. Слева. Под левой рукой. Это Коготь… Хорошо, что Тролль ведет себя спокойно. Его-то так просто на месте не удержать…
Глеб придавил мага ногами. Проорал, давясь повязкой:
— Лежать!
Конечно же, в этом реве никто ничего не услышит.
— Двести… Двести один…
Всего двести секунд! Чуть больше трех минут!
— Двести два…
Коготь уже не дергался. Успокоился. Неужели услышал?
— Триста…
Нет, конечно же не услышал. Просто песок уже наполовину занес его, сдавил, сковал.
— Триста десять…
Глеб сбился со счета, начал снова. Кто-то тяжело навалился ему на голову, словно сел на нее. Кто?
Песочный Человек.
Ерунда, никого там нет!
Жутко!
Вылезти бы на секунду из-под одеяла, стащить повязку, глянуть одним глазком. Убедится, что никого нет рядом, только груды песка и бешеные вихри.
— Тридцать пять… Тридцать шесть…
Сколько еще?.. Сколько?
— Сорок один…
4
Маленькая ящерка взобралась на вершину бархана, замерла на самом гребне, вытянув хвост, прильнув всем телом к чуть теплому песку. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь медленно оседающую пыль. Было слишком холодно. Ящерица замерзала, цепенела. Сердце ее билось все медленней, лениво перегоняя по тонким сосудам холодную кровь.
На вершине этой дюны песок был чуть более теплый, чем в любом другом месте округи, ящерица чувствовала это и не торопилась никуда уползать. Немигающим взглядом смотрела она на север, туда, куда укатилась песчаная буря.
Вдруг груда песка под ней шевельнулась.
Ящерка скользнула в сторону, остановилась в нерешительности. Все-таки здесь было чуть теплей, всего на какую-то ничтожную долю градуса, но и такую малость не хотелось терять.
Бугор двинулся вновь. Выглаженный ветром, свалявшийся песок пошел трещинами, зашуршал, осыпаясь. Ящерица испуганно вильнула хвостом и побежала прочь от этого странного места.
Холмик развалился, выпустив на свободу человека.
Глеб сдернул с лица повязки, закашлялся, отплевываясь, протирая глаза. Извлек из-под песка копье. Встал на ноги, отряхнулся.
— Хватит вам лежать, — сказал он и похлопал ладонью порушенный песчаный холмик.
Песок вновь шевельнулся, и на свет появился Коготь. Маг фыркнул, сморщился, с удовольствием чихнул, почесал нос.
— Вот что значит настоящая непогода, — сказал он. — Сколько мы пролежали?
Глеб глянул в сторону солнца, сказал:
— Если не ошибаюсь, то немногим больше десяти часов.
— Ну, ничего себе! — присвистнул маг.
— Нам еще повезло. Мы могли потерять три дня. А самая продолжительная буря, о которой я слышал, так и вовсе длилась две недели.
— Полмесяца этой свистопляски? — поразился Коготь. — И как эти бедуины здесь выживают?
— Бурь они избегают. Инстинктивно чуют их приближение и уходят. Пустыня большая… Что-то Тролль не торопится. Не случилось ли чего? — Глеб сунул руки в песок, наткнулся на угол одеяла, вытащил его.
— Помоги, чего смотришь, — сердито сказал он Когтю.
Вдвоем друзья быстро разворошили песчаную груду, высвободив великана и его дубину.
— Уж не задохнулся ли? — Глеб стянул с головы гиганта мешок, снял повязки. Попытался перевернуть его вверх лицом, но не смог.
Коготь приложил ухо к волосатой спине, секунду вслушивался. Сказал возмущенно:
— Да он же самым наглым образом спит!
— Спит?
— Точно! Сердце работает, как движок у автомобиля.
Глеб досадливо крякнул. Посмотрел в сторону поднимающегося солнца.
— Будем надеяться, что он не заставит нас долго ждать. Не дело сидеть в голой пустыне почти без воды и припасов…
С каждой минутой становилось все жарче. Солнце уже припекало голову, прожаривало, калило барханы.
— А ведь мы здорово, значит, рисковали, — сказал Коготь. — Если бы буря затянулась, то мы могли и не выжить.
— Могли, — признал Глеб.
— Глупо было бы вот так погибнуть.
— Почему же? По-твоему, лучше быть убитым в бесцельной, но героической драке, чем умереть на пути к цели?
— Все-то ты всегда извернешь, — недовольно сказал маг. — Давай хоть перекусим пока. Чего впустую ждать?
Они выволокли бурдюки и мешок с продуктами. Глеб протряс одеяло, расстелил его на песке. Стал выкладывать продукты.
— И есть-то не хочется по такой жаре. Сейчас бы чего-нибудь холодного, — мечтательно проговорил Коготь.
— Окрошка из холодильника не помешала бы, — согласился Глеб.
— Что такое окрошка? — спросил маг.
— Такое блюдо из овощей, мяса и кваса.
— Из чего?
— Да ну тебя, — Глеб отмахнулся. — Ешь лучше солонину, пока она окончательно не протухла…
— Эй! — Тролль шевельнулся, перекатился на бок. — А меня что к столу не приглашаете?
— Спать меньше надо, — отозвался Коготь.
— Спать надо в меру, — сказал Тролль. Кряхтя, он поднялся на ноги. Трубно высморкался. С выражением невыразимого счастья на лице стал чесаться.
— Паразиты? — с напускным сочувствием спросил Коготь.
— Ага. У меня единственный паразит. Ты.
— Так у тебя, значит, аллергия на меня? Чего ты чешешься?
— На песок у меня аллергия. Его столько в шкуру набилось, что я раза в полтора тяжелее стал.
— Протрясти тебя надо и выбить хорошенько. Снимай шубу, я помогу.
Великан хмыкнул, хотел что-нибудь ответить, но не нашелся. Этот раунд остался за Когтем.
— Сколько прошло времени? — спросил Тролль у Глеба.
— Не менее десяти часов.
— Ага, — Тролль что-то прикинул в уме. — Ну тогда всем доброе утро. Где мой завтрак?