Торопливая луна пробежала по небосводу, но не успела спрятаться за горизонтом, как ее поглотил приближающийся рассвет. Ветер сменил направление, да и сам изменился — стал горячим, удушливым — вестник возвращающегося дневного зноя.
— Опять жара, — буркнул Тролль. Он весь взмок, хотя солнце еще только собиралось показаться.
Глеб промолчал. Он берег силы. Есть не хотелось, хотя в желудке уже давно образовалась сосущая пустота. Мучила жажда. Язык разбух, губы потрескались, на зубах скрипел песок. Густая слизь затянула горло. Глеб с трудом выплюнул скользкий буро-серый комок.
Появилось солнце. Пока еще нежаркое, красное и большое, оно прощупало лучами землю и начало свое восхождение, уменьшаясь в размерах и все больше раскаляясь. На какую-то секунду песок покрыли мелкие искрящиеся капельки — словно барханы вспотели — это воздух отыскал в себе чуть влаги, чтобы приветствовать новый день, пришедший на смену холодной ночи. Мгновение — и роса исчезла, вновь поглощенная ненасытной атмосферой.
Диск солнца поднялся выше, раскалился добела и завис над пустыней. Сейчас, в данный момент Глебу почему-то не верилось, что в Мире существует только одно солнце. Хоть он и понимал, что это глупость, но ему казалось, что есть несколько дневных светил — как минимум два: одно здесь — палящее, безжалостное, проклятое, а другое — над остальными землями — ласковое, пробуждающее природу, дающее жизнь…
— Ну и где твой обещанный колодец? — спросил Тролль, с трудом ворочая языком. Покрытый густой шерстью великан страдал от жары и жажды больше, чем его товарищ-человек. Он уже с трудом держался на ногах, но еще бодрился и не давал Глебу забрать у него часть поклажи.
— Где-то здесь. Смотри лучше, — сказал Глеб и еще раз предложил: — Давай я что-нибудь понесу. Ведь легче тебе станет.
— Я сам, — отстранил его Тролль. — Ты мне лучше воду найди.
— Ищу, ищу. Где-то рядом.
Храня молчание, друзья шли дальше. Каждый раз, когда они вскарабкивались на очередной бархан, Глеб на мгновение замирал и обозревал окрестности, пытаясь заметить хоть что-то, выделяющееся на однообразном фоне желтой пустыни. Тролль останавливался возле товарища, тяжело дыша и уткнувшись взглядом под ноги. Усталость брала над ним верх.
Когда солнце миновало зенит, великан коротко выдохнул:
— Все… Не могу… — и опустился на песок.
Глеб затормошил его:
— Ну давай, поднимайся! Ну! Нельзя нам останавливаться! Вперед! Скоро вода, где-то здесь, я уверен!
— Ты с утра. Говоришь. Это.
— Точно. Говорю тебе. Ну, давай же!
— Нет. Давай отдохнем. Хоть чуть. Немного.
Глеб застыл возле обессилевшего товарища, просительно глядя на него.
— Ну, давай. Тролль. Пойдем, — пробормотал он тихо и нерешительно.
Великан отрицательно покачал головой.
— Отдохну. Чуть.
— Ну, хорошо, — сломался Глеб. — Подожди. — Он снял с друга мешки, достал одеяло, расстелил его, быстро соорудил навес и помог Троллю перебраться в тень.
— Эй, Глеб, — осипшим голосом обратился к нему Тролль.
— Что?
— Скажи толком, где этот чертов колодец?
— Я говорю — недалеко. Совсем рядом.
— Это я уже слышал. Ты пальцем покажи.
Глеб скис.
— Пальцем… — повторил он медленно. — Если честно, то я не знаю.
— Так я и думал. Мы, что — заблудились?
— Может быть, — признал Глеб. — Может, просто чуть уклонились в сторону и прошли мимо, может, карта врет, а может, просто-напросто, колодец тот давно засыпало…
— Да-а, — протянул Тролль. — А когда следующий?
— Если бы я знал точно, где мы находимся… — Глеб замолчал.
Они еще долго молчали, разглядывая исходящие жаром пески и ощущая, как усталость превращает мышцы в камень.
Поборов подступающую сонливость, Глеб дотянулся до вещевого мешка и вывалил все его содержимое перед собой.
— Не спи, — сказал он своему товарищу. — Надо поесть.
— Не хочу, — отозвался Тролль.
— Надо. Пища хоть и в небольших количествах, но содержит жидкость… Вон, смотри, даже три яблока остались. — Глеб извлек из груды продуктов и вещей сморщенные побуревшие плоды. — Давай ешь. — Он протянул яблоко великану. Тот нехотя взял его и целиком запихнул за щеку.
— Черт! — выругался Глеб, поранив руку о какой-то острый предмет, скрывающийся в куче вываленного барахла. — Что там такое? — Он извлек тяжелый металлический треугольник, сквозь который был продет кожаный шнурок. — Да это мой старый наконечник! От копья! — узнал он. — Подарок Свертля. Он еще что-то там говорил про заклинание. Про амулет…
Тролль перевернулся на бок, заинтересованно разглядывая предмет в руках Глеба.
— Точно, — подтвердил великан. — Он говорил, что эта штука поможет отыскать воду. Интересно, как?
— Не знаю. Он не сказал. — Глеб долго смотрел на иззубренное острие, пытаясь сообразить, как с ним работать. Покачал наконечник в руке, подбросил его и сразу поймал, открыл ладонь и опять долго и сосредоточенно изучал отточенный металл. Затем он бросил амулет на расстеленное одеяло, посмотрел, поднял и бросил снова. И еще раз, внимательно наблюдая. И еще. Никакой системы в полетах, падениях и расположении не было заметно.
— Может, обманул? — спросил Тролль, следя за манипуляциями друга.
— Не может быть, — отмел нелепое предположение Глеб. Он взял амулет за шнурок и поднес к лицу, к самым глазам. Висящая стальная рыбка крутилась на привязи перед его глазами, проблескивая гранями. Несколько оборотов в одну сторону, закручивая ребристую кожаную нитку, несколько — в другую, разматывая и снова сплетая тонкую косичку. Наконец, металлический треугольник замер неподвижно, словно загипнотизированный пристальным взглядом Глеба. И вдруг качнулся, отклонился от вертикали на мгновение и вернулся в исходное положение.
— Видел?! — спросил Глеб, не отрывая взгляд от амулета.
— Ага.
А магический отвес качнулся снова, потянулся к северу, словно там прятался огромный мощный магнит, и застыл, своим противоестественным положением указывая направление.
— Там вода! — уверенно сказал Глеб.
— Но близко ли? — пессимистично спросил Тролль.
— Должно быть, он отмечает ближайший источник. Так что выбора нет. Надо идти туда.
— Опять идти. — Великан поморщился, словно от боли. — Давай хоть немного отдохнем по-человечески. Поспим чуток.
— Нет, — Глеб был непреклонен. — Дойдем до воды и отдохнем.
— Хоть полчасика, — жалостливо попросил Тролль.
— Ни минуты. Съешь еще яблоко и пойдем.
Поняв, что спорить бесполезно, обиженный Тролль куснул вялое морщинистое яблоко. Он отгрызал маленькие кусочки, явно тянул время, но Глеб не торопил его — ему было по-настоящему жалко изможденного гиганта и силача, укатанного пустыней, сдавшегося ей, сломленного, еще, быть может, не осознающего этого, не признающего, не желающего признать, но, несомненно, сломленного беспощадным солнцем, бесконечными песками и мучительной жаждой.