Он остановился, лишь когда груда уложенных веток выросла ему по пояс.
— Эй! — окликнул он сидящего на бревнах паренька. — Помоги связать!
Саня повесил карабин на шею, лениво сполз на землю и вразвалочку направился к поджидающему его Яру.
— Неплавильно ты сделал, — сказал он, осматривая добытые Яром ветки. — Надо было велевку ласстелить, а уж на нее все и складывать.
— А раньше не мог сказать? — разозлился Яр.
— Не-а, — помотал головой мальчишка. Глаза его озорно сверкнули, он надул губы и, явно издеваясь, опять заканючил: — Дай постлелять… Один лазик… Ну, дай, что тебе, жалко?..
Яр тихонько ругнулся, разложил на земле веревку и стал охапками перекладывать на нее мокрые и грязные ветки.
Саня и не думал ему помогать.
Минут через пятнадцать все было готово. Яр, держась за поясницу, выпрямился, охнул, покачался из стороны в сторону.
— Устал? — хитро поинтересовался Саня. Яр проигнорировал его, сам перекинул веревку через пружинящую кучу, сам ее примял, сам начал вязать узел.
— Неплавильно ты делаешь, — сказал Саня и предусмотрительно отступил на пару шагов. — Надо было велевку пополам сложить, чтобы потом петля получилась. А ветки на нее свелху валить. А так ты не затянешь, лассыплется. Пока несешь, ластеляешь все.
Яр медленно выпрямился и посмотрел на мальчишку. Саня попятился.
Яр шагнул к нему, вытягивая руку.
Саня тихонько взвизгнул и выставил перед собой карабин:
— Стлелять буду! Не подходи! — Глаза его смеялись. Яр рванулся вперед, схватил карабин за ствол, сдернул его с парнишки — тот едва не упал.
— Все Айвану расскажу, — пообещал Яр.
Больше всего ему сейчас хотелось взять малолетнего изверга за шиворот и ткнуть его сопливой физиономией в грязь. Но он говорил себе, что это будет неправильно. И это будет опасно, ведь еще назад идти — через лес. Ну, как Саня решит отомстить, заведет куда, а сам исчезнет.
— Да ладно тебе, — надулся мальчишка. — Я пошутил же… Давай помогу, а? Только Айвану не говоли.
— Показывай, как надо, — милостиво разрешил Яр.
Дальше работал один Саня, а Яр только смотрел. Когда вязанка была готова, они, не сговариваясь, одновременно плюхнулись на нее, будто в кресло.
— Не говоли ничего Айвану, — опять попросил Саня.
Яр промолчал, только хмыкнул многозначительно.
— Ну не говоли… Не говоли, пожалуйста! — заныл мальчишка.
За деревьями что-то громко хрустнуло, но ни Яр, ни Саня не придали этому значения.
— Ладно, — проговорил Яр, пытаясь придумать, какую выгоду ему извлечь из сложившегося положения. — Не скажу, но только… Только…
Из поломанных кустов, тревожно вскрикнув, выпорхнула большая птица. Она исчезла, поднявшись над лесом, но причитания ее были слышны еще какое-то время.
— У меня пелекусить есть, — примирительно сказал Саня. — Хочешь? Поделюсь. Только Айвану не говоли. Я шутил же…
— А что там у тебя? — заинтересовался Яр.
— Мясо.
— Нет, не надо.
— И голбушка с солю.
— Хлеб?
— Ага.
— Ну, давай.
Яр потянулся за угощением, наклонился — и тяжелый картридж с дробью вывалился из-под рубахи. Яр хлопнул себя по животу, пытаясь поймать картридж, но не успел, и он шлепнулся прямо в грязь. Мгновением позже в грязь упал и кусок хлеба.
— Ах ты!
За деревьями на краю вырубки мелькнула какая-то тень. Ни Яр, ни Саня ее не заметили. Они смотрели под ноги.
— Плохая плимета, — озабоченно сказал мальчишка и перекрестился. — Нельзя хлеб лонять.
Яр поднял картридж, вытер его о штанину, осмотрел. Мокрая земля попала в пазы, и это, наверное, было плохо.
— Стлелять будет? — спросил мальчишка, заглядывая через плечо Яра.
— Не знаю.
— Помыть надо.
— Ну, уж нет! У тебя тряпочка есть какая-нибудь?
— Есть… Вот. Хлеб завелнут был.
— Сойдет.
Яр обернул тканью мизинец и принялся выковыривать грязь из пазов. Саня, прикусив кончик языка, напряженно следил за его действиями; он пыхтел и шевелил пальцами, будто помогая Яру в работе. И в то же время он медленно и осторожно отползал назад. Они не замечали, как на дальний край вырубки, пошатываясь, вышел высокий человек, лицо и разодранная одежда которого были густо перепачканы красным.
* * *
— Он интересный, — сообщил Ларс сидящему возле печи Айвану.
— Кто? — не понял старик.
— Яр. Он не такой, как другие. Есть в нем какой-то стержень.
— Мне так не показалось.
— Ты не видел, как он отстреливал хурбов. Сразу чувствуется, что у него с ними личные счеты. А еще он очень забавно сердится. Иногда я чувствую, что он готов дать мне в рожу. Много ли ты знаешь людей, которые способны за просто так дать в рожу другому человеку?
— Один из них сидит в этой комнате.
— Ты про себя?
— Вообще-то я тебя имел в виду.
— Нас тут двое таких.
Они посмеялись угрюмо, по-стариковски. С приязнью посмотрели друг на друга.
— Мне жаль, что ты стал калекой, — сказал Айван.
— Мне повезло. Я мог стать покойником. За окнами загремели ведра: кто-то отправился к колодцу за водой. Ларс приподнялся, отодвинул занавеску, выглянул на улицу.
— Что ты ему приготовил? — спросил он.
— Кому? — на этот раз старик понял, о чем его спрашивают, он просто не хотел отвечать. И Ларс это почувствовал.
— Ты знаешь.
— Как обычно, — помолчав, признался Айван. — Сбор веток — это только начало.
— Мальчишка бросит его посреди леса?
Айван едва заметно кивнул.
— Это будет единственный сюрприз? — спросил Ларс. — Или ты приготовил еще что-то?
Старик не ответил. Его опять мучили нехорошие смутные предчувствия.
* * *
Яр сильно — так, что голова закружилась, — дунул в узкую щель на тыльной стороне картриджа, протер рукавом маслянистый бок, длинным ногтем выковырнул последнюю песчинку из прямоугольного паза и удовлетворенно сказал: — Вроде бы все.
Саня не отозвался. Яр вдруг понял, что вот уже пару минут он не слышит за плечом натужного пыхтения мальчишки и резко повернулся.
Рядом никого не было.
— Эй! Ты где?!
Он вскочил, закрутился на месте.
— Эй! Саня! Ты куда делся?! Хватит шутить!