На клавиатуре, помимо стандартного цифро-буквенного набора клавиш, имелось отдельное поле с пятью круглыми кнопками. «Ячейки» – было написано над ними. Сами кнопки были пронумерованы.

– Моя первая, – сказал Павел и нажал кнопку с цифрой 1.

Словно кто-то вздохнул за их спинами. Они повернулись.

Часть стены отошла в сторону, открыв глубокую нишу, похожую на шкаф-купе, оборудованный какими-то странными приспособлениями медицинского, скорей всего, назначения. В самом центре ниши стояло кресло. С первого взгляда было ясно, что для сидения это кресло не предназначалось. В нем можно было лишь полулежать. И, наверное, довольно комфортно. Несколько настораживали многочисленные ремни, из-за которых кресло отдаленно напоминало какое-нибудь средневековое пыточное сооружение.

– Ну вот, – сказал Гнутый, – кажется, ситуация с мебелью стала проясняться.

Они все открыли свои ячейки. Убедились, что те ничем друг от друга не отличаются.

– А сколько мы будем лететь? – спросил Шайтан, устаиваясь в запрокинутом кресле.

– А это смотря куда лететь, – сказал Рыжий.

– Месяц, – в тесный отсек шагнул еще один человек. – А лететь нам на Марс.

– Сержант! – радостно воскликнул Гнутый. – Наконец-то!

– Тихо! – поднял руку сержант Хэллер. – Одну минуту! – Он остановился возле панели, быстро набрал какой-то код на клавиатуре. Пояснил:

– Не хочу, чтобы нас видели и слушали.. А вот теперь можно спокойно поговорить.

– Черт побери, сержант! – Гнутый покачал головой. – Вот уж не думал, что мы еще свидимся!

Они расселись на полу. Какое-то время молча разглядывали друг друга, тупо улыбались, словно все еще не могли поверить в реальность встречи.

– Рад вас видеть, парни, – сказал, наконец, сержант. В руках он держал небольшой черный портфель и явно не знал, куда его деть.

– А уж мы-то как рады, – хмыкнул Рыжий.

– Но как? – спросил Гнутый. – Каким образом ты здесь, сержант?

– Старые связи.

– Значит это не случайность?

– Нет. Я знал все, что с вами происходит. Вам еще не объявили приговор, а мне уже сообщили, что вас ждет Черная Зона. И я, выйдя из госпиталя, сразу подал рапорт о переводе. А потом выяснил, что в Черной Зоне вы надолго не задержитесь. И я решил вместе с вами отправится на Марс. Тем более, что давно этого хотел. Оформить перевод на корабль было несложно. Добровольцев оказалось немного – мало кто согласится по доброй воле провести пару месяцев в жестянке, набитой бандитами, да еще с ядерным реактором под боком.

– Бандиты – это мы? – усмехнувшись, спросил Рыжий.

– Вы, – сказал сержант.

– Вот уж не думал, что у тебя есть какие-то связи наверху, – сказал Гнутый.

– Я старый солдат. Я на службе с восемнадцати лет. Это сейчас новобранец не может быть моложе двадцати одного года. Раньше было не так… – Сержант глянул на Павла. – За время службы я поменял множество мест, побывал на всех континентах, почти во всех странах. В двадцать лет мне доверили взвод. И многие из моих бывших солдат сейчас намного выше меня по званию. Но они меня помнят. И не отказывают мне в маленьких просьбах.

– Таких, как полет на Марс?

– Я не часто беспокою их подобными просьбами.

– И кем ты здесь устроился? – поинтересовался Гнутый.

– Прежде всего я твой начальник, – чуть повысил голос сержант Хэллер. – Только потом я твой друг и боевой товарищ. Так что побольше уважения, договорились?

– Да, сэр, – Гнутый улыбнулся, козырнул.

– А в обязанности мои входит присматривать за вами.

– За нами – бандитами, – хмыкнул Рыжий.

– Так вы охранник, сэр? – спросил Шайтан.

– Я командир отряда боевого прикрытия, – сказал сержант. – Дурацкое название, согласен. Можете называть меня начальником вашей охраны.

– Вы будете охранять нас от экстерров? – съехидничал Рыжий. Сержант не ответил на едкий вопрос.

– Что-то конкретное известно об этой операции? – спросил Павел.

– Подробностей не знаю. Не положено. Все планы находятся у капитана Истбрука. Непосредственно перед высадкой на Марс вам все разъяснят. Знаю лишь то, что корабль опускаться на поверхность не будет, и что мы останемся на борту. В бой вы пойдете одни.

– Это все? Негусто.

– И вот еще что, – вспомнил сержант. – На корабле находится съемочная группа. Они будут делать фильм об этой экспедиции.

– Нас будут снимать? – Маркс поскреб неряшливую щетину – он снова отращивал бороду.

– Возможно, – ответил сержант. – Если они захотят поговорить с солдатами, я приведу их к вам. Договорились?

– Кто же откажется? – сказал Гнутый. – Это шанс войти в историю.

– Кстати, твой хот отлично себя чувствует, – сказал сержант.

– Да? – Гнутый встрепенулся. – И как он? У кого? У дока?

– У дока. Кажется, они подружились.

– Слушай, сержант, – Гнутый снова забыл о субординации. – Ты меня просто осчастливил.

– Для тебя, Писатель, у меня тоже кое-что есть… – Сержант Хэллер раскрыл свой портфель, вытащил бумажную папку, протянул ее Павлу. – Это твое. Я там тоже… – сержант, вроде бы, смутился. – Написал немного… Кое-что… В госпитале, когда делать было нечего…

– Спасибо, сэр, – Павел взял папку. – Можно я перед высадкой все бумаги снова оставлю вам?

– Да, конечно, – кивнул сержант.

– На всякий случай. Мало ли что… Думаю, так будет надежней.

– Да, наверное…

Они все посмотрели друг на друга, переглянулись, и поняли, что думают сейчас об одном.

О возможной смерти на чужой планете…

Но у них еще был целый месяц. Долгий месяц космического полета. И они полагали, что эту-то частичку жизни у них никто не отнимет.

Они ошибались.

– Весь наш взвод, парни… – пробормотал сержант Хэллер, покачивая головой. – Почти все погибли… Выжили единицы… И теперь вы… Теперь вы – весь наш взвод… Мой взвод…

4

Съемочная группа явилась через час.

Товарищи лежали на мягком теплом полу и играли в карты самодельной колодой, которую из Черной Зоны прихватил с собой Шайтан. Карты эти были настоящим произведением изобразительного искусства, их рисовал сам Хирург, мастер татуировок, и не совсем ясно было, как ценная колода оказалась у Шайтана. А он и не думал ничего объяснять, только улыбался на расспросы.

– Можно к вам? – в открытую дверь заглянул длинноволосый молодой человек. Одет он был в серый комбинезон, на спине и груди которого красовались крупные алые буквы «TV». В правой руке он держал видеокамеру, довольно большую, как и любая профессиональная техника.