Они были словно разъяренные псы.
Огромные уродливые псы, ослепленные неукротимой яростью. Желающие почувствовать в своих зубах трепещущую жизнь. И смять ее мощными челюстями. Раздавить. Растерзать. Обратить в смерть.
Они жаждали крови.
Полковник Грейн хмуро разглядывал карту, проецируемую на стену. Пять человек – один из них находился в этой же комнате, остальные были за много миль отсюда – терпеливо слушали его гневный голос:
– …люди гибнут! Эта операция не стоит таких жертв! Вы должны немедленно отозвать пехоту! Поднимите самолеты, соберите все артиллерию! Зачем там люди? Что они делают? Они просто гибнут!
– Мы не можем отменить операцию, – сказал с монитора один из генералов. – Мы с вами согласны, бомбардировки и артиллерийский огонь не дали того эффекта, на который мы рассчитывали. Мы уничтожили только часть колонии, ту часть, что находилась на поверхности. Взрывы же выгнали из пещер гораздо большее количество экстерров, чем мы предполагали.
– К черту ваши предположения! Отдайте приказ отступить! Колония никуда не денется!
– Полковник, – негромко, словно увещевая капризного ребенка, сказал один из гражданских. – Вы отлично знаете, что решения о начале и об отмене боевых операций такого уровня принимаем не мы.
– Свяжитесь с теми, кто может отдать такой приказ!
– Это невозможно.
– Даже если приказ и пройдет, – добавил генерал, – людям это не поможет. Они сейчас крепко завязли, и вряд ли смогут просто так выйти из боя. А если кто-то и сумеет покинуть поле боя, то тем самым поставит своих соседей в крайне невыгодное положение. Так что теперь остается одно – продвигаться вперед, следуя утвержденному плану. Мы делаем все возможное, поверьте. Мы подключаем дополнительные силы. Мы перебрасываем подразделения из Северной Африки и Ближнего Востока. Несколько резервных групп уже десантированы. Вы же все видите на карте!
– Мне незачем видеть карту! Я вижу своих солдат! Вот! Вот! – Полковник несколько раз ткнул пальцем в сторону системы, принимающей сигналы от коммуникаторов и офицерских компьютеров. – Там кровь! Вот что я вижу!
– Это солдаты, полковник, – сказал второй генерал. Его лицо выражало брезгливость, интонации голоса выдавали нетерпение. – Да, они умирают. На то они и солдаты. Так что хватит дешевых истерик! Устроили тут демократию! Вы комендант, полковник! Самый обычный комендант! Вот и занимайтесь своим делом, управляйте вверенным вам хозяйством и не лезьте, куда не надо! Все! Закончили! Нам что, больше нечем заняться? Я отстраняю вас от участия в управлении операцией, полковник!
Один за одним погасли мониторы. Через несколько минут исчезла со стены и многоцветная движущаяся карта.
– И чего вы добились, полковник? – с насмешкой спросил начальник отдела информации.
Полковник посмотрел на него, собираясь сказать что-то гневное. Но сдержался. Лишь пробормотал:
– Заткните свой поганый рот.
Брехун предпочел это не услышать.
Помощь пришла в лице отделения капрала Гессе.
Его отряд появился неожиданно, вывалился из-за деревьев, словно группа экстерров, зашедшая в тыл, и бойцы лейтенанта Уотерхилла едва не открыли по ним огонь. А через мгновение эфир наполнился торопливыми возгласами:
– Не стрелять! Свои!
– Сэр, второе отделение второго взвода…
– Отставить! Короче!
– Поступаем в ваше распоряжение.
– Привет, Гнутый! Что, не ждете нас?
– Ты еще жив, Курильщик?
– Шайтан! Рад видеть!
– Валет, поделись патронами.
– Сколько у вас людей, капрал?
– Девять человек, сэр. Все здесь.
– Эй, Рыжий, как обстановка?
– Горячо!
– Где они?
– Впереди!
– Вижу!
Вспышки дульного пламени, треск выстрелов, взрывы гранат.
– Три твари на наш счет!
– Не жадничай! Одна точно наша!
Новые люди пришли, и отбиваться от смертельно опасных хищников стало веселей.
– Что, раскисли тут?
– У нас груз.
– Кто?
– Дульбекко. Вон лежит.
– Хороший был парень!
– И раненные.
– Вижу. Крепко вам досталось.
– Стреляй! Справа!
Струя свинца рвет все на своем пути.
– Еще один нам!
– Я тоже в него попал!
– Не жадничай!
Экстерры появлялись все реже, да и выглядели они не так страшно, как те твари, что первыми шли из леса. Эти были помельче, и двигались, вроде бы, медленней. Многие были ранены – минометная батарея все же делала свое дело.
– Почему застряли?! Горностай! Как слышите!? Отвечайте! Почему молчите, Горностай?! – отстреливающийся лейтенант Уотерхилл не сразу понял, что его вызывает командование.
– Слушаю вас!
– Почему не отвечали?
– Ведем бой.
– Вы должны управлять подразделением, лейтенант. Вести бой должны солдаты.
Лейтенант, не выпуская из рук тяжелый пистолет, вытянул из-за спины компьютер, пристроил его на коленях. Только сейчас увидел лицо человека с ним разговаривающего. Лицо и погоны. Сказал сухо:
– Сейчас мы все солдаты здесь, сэр.
– Почему не двигаетесь вперед?
– Ведем бой, – повторил лейтенант.
– Ведите его, продвигаясь. Перед вами поставлена задача – захватить высоту. Вы ее не выполняете. Это что, неподчинение приказу?
– Никак нет, сэр.
– Вперед! Иначе я отдам вас под трибунал! Вам ясно?
– Да, сэр.
Сеанс связи прервался. Но начальство, конечно же, продолжало следить за отрядом. В штабе видели все, что фиксировали камеры на шлемах бойцов, там принимали сигналы коммуникаторов, слышали каждое произнесенное слово. Лейтенант отлично это знал. И все равно выругался, громко и сочно:
– Говнюк! – Выждав ровно минуту, он встал во весь рост и прокричал:
– Приготовиться к движению!
Ругаясь, бойцы стали подниматься.
А экстерры все лезли и лезли.
22.07.2068 (примерно 16.00)
Мы заняли высоту, потеряв двух человек убитыми и шестерых раненными.
Матрица сказала бы, что процент потерь допустим.
Теперь я с ней не согласен.