– Вы покупаете меня, – повторил Джош, почесывая переносицу. – Но я согласен. Черт побери, я согласен на все, лишь бы выбраться отсюда, из этого проклятого каменного мешка.
– Хорошо. – Рудгер, поднялся, подошел к двери, постучал.
– Когда вы меня вытащите? – спросил Джош.
– Завтра.
– И когда мы выходим?
– Портал откроется через неделю. У нас будет время, чтобы без спешки собраться и тронуться в путь.
– Какой именно Портал?
– Синий, в Центральном Мире он совместится с номером шестым.
– Это довольно далеко.
– Мы успеем, – успокоил стрелка Рудгер. – Я все просчитал.
Заскрежетал отодвигаемый с той стороны засов, скрипнули петли – дверь отворилась. За ней стоял колченогий коренастый тюремщик с дубинкой в руке.
– Все в порядке? – спросил он, подозрительно осматривая камеру и узника.
– Да. – Рудгер перешагнул невысокий порожек. Тяжелая дверь медленно закрылась. Джош с тоской смотрел на нее и не верил, что завтра он будет свободен.
Он растянулся на нарах и долго смотрел в высокий потолок, пока не задремал…
Лязгнув, открылось окошечко.
– Еда! – сказал надзиратель из-за двери. Здесь никогда не говорили “обед”, “завтрак”, “ужин”. Только так – “еда”.
Джош встал, принял миску с жидкой кашей, кусок черствого хлеба и горячую кружку. Сел на нары, стал нехотя есть. Проглотив безвкусную пищу, он вновь лег и попытался заснуть.
“Когда вы меня вытащите?” – “Завтра…”
Как может наступить завтра, если время остановилось?
А может, это все сон? Видение? Никакого ученого не было и в помине.
Глупость! Конечно же был! Это изощренный палач. возможно сам комендант, он пришел, чтобы сломить волю узника. Он хочет подарить надежду, а потом ее отнять.
“Не отчаивайся…”
А если все правда?
Если завтра он выйдет из тюрьмы и вдохнет свежий воздух, увидит желтеющую листву, увидит осеннее небо – какое оно сейчас – голубое, серое? Если…
Нет. Нельзя думать об этом!
Надо просто подождать. И тогда все станет ясно.
Просто подождать…
Ждать…
Джош забылся беспокойным сном. Он ворочался, скрипел зубами, негромко стонал. Иногда, вздрагивая, просыпался, обводил пространство камеры тусклым взглядом и засыпал снова…
Тяжелая капля ударила его по щеке, и он открыл глаза. Утерся, посмотрел на руку – если бы он увидел кровь, то не удивился бы.
Он сел, спустил ноги на холодный пол. Долго сидел, глядя в пол, потом рывком встал, подошел к двери, со всей силы ударил кулаком:
– Эй!
Прислушался, Ничего. Он стукнул в дверь снова. Крикнул:
– Эй, ты! Подойди, я только хочу спросить! Затаил дыхание. Никто не отозвался. Он несколько раз лягнул дверь.
– Чего шумишь? – недовольно спросил приглушенный голос. – Хочешь дубинкой по черепу получить? Мы это быстро!
– Эй, друг, – Джош обрадовался, что слышит нормальную человеческую речь. – Скажи, ко мне ведь приходили? Ученый, Рудгер… Мне же это не показалось, это на самом деле было?
– Не знаю, кто тут к тебе приходил, – неохотно сказал голос. – Я только что заступил.
– Тебе ничего не говорили? Ничего не слышал?
– Не знаю я ничего!
– А завтра уже наступило? Сейчас что: день, ночь, утро?
– Замолчи! Нам нельзя разговаривать с заключенными.
– Но мы уже говорим.
– Только потому, что я знаю тебя, стрелок. И уважаю. Но я не собираюсь продолжать разговор.
– Эй, может, ты разузнаешь кое-что для меня? Тишина.
– Слышишь? Эй!… Друг!… – Поняв, что ответа не будет, Джош выругался и вернулся на нары. Он лег лицом вверх и стал безучастно следить, как на потолке рядом со светильником вызревают тяжелые капли, набухают и срываются вниз, разбиваясь о пол.
Вскоре ему стало казаться, что это вовсе не капли, а какие-то толстые жуки, выползающие из каменных норок на неяркий огонь керосинового светильника. Их было много, они все ползли и ползли – падали и ползли, ползли и падали.
Роились.
Бескрылые жуки-могильщики, похожие на свежеотлитые пули. Жирные, отъевшиеся, разбивающиеся вдребезги.
Похожие на капли воды…
Ползающие по потолку жуки вдруг пронзительно заскрежетали, и Джош, вздрогнув, пришел в себя.
Скрежетала дверь.
Он вскочил, уже зная, кто это пришел. И не ошибся – в камеру шагнул Руцгер.
– Собирайся, стрелок, – сказал ученый. – Ты свободен.
– Мне нечего собирать, – усмехнулся Джош. – Я готов.
– Тогда пошли…
Они вышли в узкий коридор. Там их встретил тюремщик в робе, он приветливо глянул на стрелка и сказал:
– Я надеялся, что ты у нас долго не пробудешь.
– Это ты со мной говорил?
– Я, – тюремщик понизил голос. – Только не рассказывай никому. Нам настрого запрещено разговаривать с заключенными. Если начальство узнает, то меня уволят.
– Ты так держишься за это место?
– Здесь неплохое жалованье. И работа спокойная.
Втроем они направились к выходу. Рудгер шел впереди, Джош и тюремщик держались рядом.
Джош никак не мог поверить в свое освобождение. Он ждал, что вот сейчас какая-нибудь тень отделится от стены, преградит дорогу, велит возвращаться в камеру.
А может, это все сон?…
Череда запертых дверей и крутая лестница остались позади. Никто так и не встретился.
– Всего хорошего, – попрощался тюремщик, выпуская их на свободу.
На улице было раннее утро. Солнце еще не встало, веял свежий ветерок.
– Куда ты сейчас? – спросил Рудгер у Джоша.
– Домой, – сказал стрелок. – Черт возьми! – Он вдохнул полной грудью, потянулся к небу. – Конечно, домой! Так когда выходим?
– Завтра утром.
– Уже?
– Нам надо вовремя добраться до Портала.
– Да, конечно.
– Пойдем, я провожу тебя.
– Зачем? Дойду сам. Я нормально себя чувствую.
– Должен же я узнать, где ты живешь.
– Вон что… Тогда конечно же…
Они, не оглядываясь, пошли по тихой узкой улочке мимо спящих домов с зашторенными окнами. Джоша немного качало – свобода опьянила его.
– Не могу поверить, – бормотал он, жадно осматриваясь, – не могу…