– Они так же слепы, как и мы, – сказал Легорн. – И у нас есть преимущество.
– Какое? – поинтересовался Джош.
– Мы в крепости. Ее не так легко взять, даже если у них в три раза больше людей, чем у нас.
– Они не будут атаковать, – сказал Хурхас, качая головой.
– Почему?
– А зачем? Его цель – помешать мне. А для этого не обязательно меня убивать. Назлух просто будет держать нас здесь до тех пор, пока Рой не вторгнется в мир. И тогда мы уже ничего не сможем поделать.
– Плохо, – сказал Легорн. – Значит…
– Значит, нам надо будет прорываться.
– Вы торопитесь, – подал голос старый Зедц. – Вы еще ничего не знаете, а уже строите планы.
– Действительно, – сказал Легорн. – Может, все не так плохо?
– Назлух здесь, – невесело усмехнулся Хурхас. – Что может быть хуже? – Маг помолчал, потом повернулся к Стасу и неожиданно попросил:
– Спой.
– Спеть? Сейчас? – Стас удивился.
– Да. А ты, Зелд, принеси нам пива и чего-нибудь перекусить. Мы еще не завтракали.
– Но как же… – начал было Легорн, но Хурхас не дал ему договорить:
– Что мы можем сейчас? Ничего. Так почему бы не поесть, пока не развиднеется?
– Действительно, – сказал Джош. – Я изрядно проголодался.
Зелд, удовлетворенно кивнув, ушел. Следом за ним вышел и Стас. Он уже немного ориентировался в гулких коридорах среди множества дверей и свою комнату нашел сразу. Взяв гитару, он вернулся к товарищам.
– Сыграй, – сказал Хурхас.
И Стас ударил по струнам, запел, пытаясь голосом и рваным аккомпанементом передать чувство тревоги:
Прыг, ласточка, прыг, по белой стене…
Тихо пришел Зелд, бесшумно поставил тяжелый поднос на стол, но никто не обратил внимания на еду. Все слушали песню.
Прыг, ласточка, прыг, а дело к войне…
И только когда Стас замолчал, Хурхас вздохнул и потянулся к широкому блюду, накрытому деревянной крышкой. Джош приложился к огромной пивной кружке, одной на всех, отхлебнул порядочно, утер губы. Легорн отставил меч, взял ломоть хлеба.
Стас есть не хотел. Как-то неспокойно ему было. Немного выждав, он вновь тронул струны. В холодной зале средневекового замка, под сводами высокого каменного
потолка зазвучала мелодия, когда-то поднимавшая страну, великий народ на великую войну, на смертный бой. Стас не пел. Просто играл, сперва негромко, потом все сильней ударяя по струнам. И яростные аккорды впитывали стены, и слушатели застыли, забыв о еде.
Одинокая акустическая гитара – не фортепиано, не орган – сейчас звучала так, что, казалось, весь замок внимает ей. И Стас подумал, что Сила этого мира проявляется не только в магии и способности понимать незнакомую речь. Сила что-то делает со звуком, с музыкой. И значит, барды– тоже маги. Как Хурхас, как Назлух…
Хлопнула дверь, сквозняк рванулся внутрь, хлестнул людей по лицам. В комнату вбежали три воина, впереди Теткур. Они остановились в середине залы.
Стас прекратил играть.
– Что? – Встревоженный Легорн поднялся. Он не выпускал из рук меч.
Теткур сделан два шага, отрапортовал:
– Один человек ранен.
– Кто? Когда?
– Траен из сотни Устака. Только что.
– Как?
Теткур вытянул руку. На ладони лежала короткая стрела с черным оперением и тяжелым треугольным наконечником, похожим на клык.
– С той стороны, – сказал он. – Это не наша стрела. Хурхас выбрался из-за стола, подошел к воину, взял стрелу, внимательно ее осмотрел. Сказал:
– Я видел такие совсем недавно. У немых дикарей, атаковавших нас недалеко от замка. Я сразу заподозрил, что они служат Назлуху.
– Мы в осаде, – сказал Легорн.
– И до сих пор не видели врага.
– Пурга. – Теткур пожал плечами, показывая, что ничего не может поделать с непогодой.
– Пошлите разведчиков, – предложил Джош.
– Двое наших уже вышли за стену. И не вернулись.
– Ладно, Теткур. Возвращайся на пост. – Легорн слегка кивнул. – Если что-то случится, немедленно сообщай.
– Да…
Когда воины ушли, Хурхас обвел взглядом хмурые лица товарищей и подытожил:
– У нас уже есть жертвы.
– Двое пропавших без вести и один раненый, – уточнил Легорн.
– И тысяча слепых, – заметил Джош, криво усмехаясь.
Потом они долго сидели, негромко разговаривая, слушая непогоду. Стас, отложив гитару, молчал, в беседу не вмешивался. Напротив дремал Рудгер. Задумчивый Джош вертел в руках кухонный нож, играл острым лезвием. Легорн недовольно косился в его сторону – не нравился ему этот чужак.
После полудня ветер вроде бы стал стихать.
– Пойду огляжусь, – сказал Хурхас, поднимаясь.
– Я с тобой, – тотчас откликнулся Легорн.
Стас вспомнил стрелу с клыком-наконечником, посмотрел в залепленное снегом окно и решил никуда не ходить.
– Ты останься, – сказал ему маг, и Стас кивнул. – Мы скоро вернемся.
Легорн накинул плащ, подбитый мехом, подхватил меч и направился к дверям. Старый Зелд последовал за ним. Хлопнула дверь, стихли шаги, и в комнате установилась тишина. Джош все игрался с ножом, Стас молча следил за его руками, Рудгер спал.
Через несколько минут стрелку наскучила забава, он отложил нож и глянул Стасу в лицо.
– Кто ты? – спросил Джош.
Стас, не зная, что на это ответить, пожал плечами.
Стрелок отвел взгляд и признался:
– Когда ты играешь, со мной что-то происходит. Что-то… – Он помолчал. – Я не знаю… не могу объяснить… Словно кто-то ворочает во мне лопатой, перемешивает внутренности. Становится так неспокойно, неуютно. Но хорошо…
Они помолчали.
Чтобы чем-то себя занять, Стас взял гитару. Джош, отвернувшись к окну, слушал тихие переборы, вплетающиеся в шум ветра.
– А кто ты? – спросил Стас.
– Я… – Джош на мгновение повернулся к нему, блеснули холодные глаза. – Я… убийца…
Стас выдержал паузу. Заметил негромко, словно говорил с собой:
– Здесь все убийцы… И Хурхас, и Легорн, и Зелд. Каждый убивал.
– Они воины, – не согласился Джош.
– Ты тоже.
– Нет. Я убийца. Знаешь, в чем разница?
– Нет.
– Ты сам убивал когда-нибудь?
– Я? Нет.
– Почему?
Стас надолго задумался, пытаясь найти ответ на этот вроде бы простой вопрос. Джош ждал.