Погребенный заживо… Под толщей песка, глины и камней. Замурованный в десятках метров под поверхностью. Без права на выбор. Без прощения. Наедине с собственным бессилием и мучительным, до зубовного скрежета, страхом…
Хруп… Хруп…
«Скрежет? Пожалуй, нет. — Рот наемника оставался открытым, жадно хватая последние крохи спертого горячего воздуха. — Тогда что это? Звук извне? Или затуманенный ужасом рассудок окончательно теряет связь с реальностью?»
Хруп… Хруп…
«А если где-то рядом копошится, пробиваясь к беззащитной добыче, коллекторный червь? Или жуки-могильщики роют землю своими жвалами, учуяв запах крови сквозь толщу грунта?»
Таран вздрогнул от неожиданности, когда в плечо уткнулось что-то острое. Тычок… Еще один… Затем снова тот же странный звук, будто расползается истлевшая материя.
Хруп… Хруп… Хруп…
На мгновенье воцарилась тишина, затем над головой затрещало, и по глазам резанул свет факела. Чьи-то цепкие руки небрежно перевернули сталкера на спину, зашарили по карманам разгрузки. Проморгавшись, Таран повернул голову.
— Однако! Живой, что ли?
Сталкер попытался ответить, но вместо слов из горла вырвался слабый хрип. Неведомый спаситель навис над наемником с факелом в руке. В глазах наконец перестало двоиться, и Таран с каким-то неестественным, прямо-таки будничным спокойствием осознал, что смотрит на самого себя. Быть может, так отходит душа? Или просто шалит повредившийся рассудок?
Наемник присмотрелся, сощурив слезящиеся глаза. Теперь мнимое сходство стремительно исчезало. Иссеченное шрамами лицо, резкие угловатые черты, кривая, с ехидцей, улыбка, квадратный щетинистый подбородок… Пары передних зубов не хватало, что лишь добавляло шарма, придавая спасителю эдакий залихватский нагловатый вид.
— Ты, никак, из наших, брат? — незнакомец демонстративно провел рукой по своей гладко выбритой голове.
— Ваших? — не понял Таран, нахмурившись.
Так и не дождавшись внятного ответа, спаситель переключился на сталкерский вещмешок.
— Брат, слушай… а у тебя пожрать не найдется?
— Посмотри в мешке. — Наемник слабо кивнул, морщась от боли в затекшем теле.
Спаситель чуть ли не с головой зарылся в рюкзак и с торжествующим воплем выудил кусок вяленого мяса. Посмотрел на Тарана.
— Угощайся, — официально разрешил тот.
Подземный этикет… Даже самый голодный не возьмет чужой еды без разрешения. Туннель наполнился хрустом и сосредоточенным чавканьем.
Только теперь сталкер заметил на ногах незнакомца кандалы. «Невольник? Ну да. А кого еще можно встретить здесь, в выработках Красного Пути?»
Методично работая челюстями, мужик вдруг поперхнулся и зашелся в приступе грудного кашля. Таран поднялся на негнущихся ногах, проковылял к спасителю с намереньем постучать по спине, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте.
— Не надо, — бросил он, натужно сипя. — Сейчас пройдет.
— Сырость?
— Если бы… — ухмыльнулся узник. — Дозу хватанул. Лучевая болезнь.
Таран покосился на собеседника. В глаза бросилась нездоровая бледность кожи, легкий тремор кончиков пальцев.
— Где успел?
Незнакомец перестал жевать и скривился, неопределенно отмахнувшись.
— Долгая история… Зато теперь башку брить не надо — волосы не растут. Так-то, брат.
Не очень-то веселая история, судя по всему. Кто же этот доходяга? Бывший наемник? Пойманный с поличным вор? Вряд ли. И тех, и других Таран за версту чуял.
Спасителя, похоже, занимал тот же вопрос.
— Ты диггер? Ну, сталкер, да?
Таран кивнул.
— А ты, значит…
— Трудновоспитуемый.
— В смысле?
— В прямом, — незнакомец усмехнулся. — Так нас местные коммунисты величают. Рабство, брат, не очень вяжется с марксистско-ленинской… и так далее. Вот и извращаются, как могут.
— А это зачем? — кивнул наемник на кандалы.
— Для красоты… наверное. Я же говорю — трудновоспитуемый. Самый что ни на есть. Два побега. Оба — неудачно. Через этот колодец, — невольник кивнул на завал, — тоже хотел попробовать. Хорошо, вовремя одумался. Как говорится, рожденный ползать… летает самолетами «Аэрофлота». А с учетом высоты здесь, блин, как минимум «Люфтганза» нужна.
Наемник окинул взглядом место происшествия. Масштаб разрушений оказался таков, что о дальнейшем преследовании Санитара можно смело забыть: потолок туннеля просел почти на метр, а земляная насыпь капитально перегородила подходы к колодцу. Скорее всего, и сама бетонная конструкция пострадала в результате взрыва.
— Ты не знаешь, где мы сейчас примерно?
— Карта есть?
Сталкер вытащил потертый планшет. Узник долго водил пальцем по разноцветным линиям, оставляя на ветхом листе вмятины грязным ногтем, и наконец ткнул в самый край.
— Где-то здесь. Плюс-минус, естественно… Если ты задумал через колодец наружу сунуться, то сразу скажу — плохая идея. Болота кругом. Не выбраться. Да и вообще там вокруг ни хрена путного, только обсерватория. Но до Пулковских высот отсюда километра два по топям. Дохлый номер…
— Обсерватория? — встрепенулся Таран.
«А вот это уже ближе к теме. Кабельный коллектор тянется в направлении юго-запада. Очень похоже, что именно туда… Размах научного комплекса и уровень энергопотребления вполне могли потребовать прокладки независимой силовой линии».
Взглянув в последний раз на карту, сталкер отбросил сомнения. В голове созрел новый план действий.
Вернувшись к завалу, он выудил из земли оброненный автомат, стряхнул грязь и пристально посмотрел на узника.
— Я теперь, вроде как, должник твой?
— Формально, да, — невольник почесал затылок. — Но ты, брат, не обольщайся. Я в завал за трофеями полез. Кто ж знал, что ты живучий, как чирей на заднице?
— Так вот, — Таран дернул затвор, — Не люблю в долгу оставаться.
Рявкнул автомат. Незнакомец вздрогнул, но в следующее мгновение уже растерянно таращился на цепь с перебитым замком под ногами.
— Не понял…
— Чего непонятного? Свободен, приятель. Через блокпосты проведу, а дальше уж сам как-нибудь…
Узник засмеялся:
— Ну ты и шутник, сталкер!
— Я и не думал шутить.
Невольник замолчал, лицо его вытянулось. Лишь когда Таран захлюпал по глинистому полу туннеля, устремился следом, все еще не веря случившемуся чуду.
— Я с тебя по-хорошему фигею, брат! Считай это признанием в неразделенной любви!
В каверне с остовом догоравшей сторожки пришлось задержаться. Набежавшие «красные» бестолково толклись возле пепелища и допрашивали выжившего надзирателя. Парень был настолько напуган, что толком рассказать ничего не мог. Пришлось вмешаться и наплести про самовозгорание на оружейном складе. Жаждавший подробностей комиссар вполне удовлетворился этой версией и потому мигом переключился на наемника.