— А давай еще немного постоим? — попросила девчонка, кутаясь в бушлат. — А что за песню они там пели? Не по-русски, да? Очень похоже на язык, на котором говорит наша старушка-лейтенант…
— Совершенно верно, — кивнул Савельев. — Но Дженни американка, а это английский язык. Когда-то, очень давно, в Англии была музыкальная группа, «Битлз» называлась. Эта песня про Желтую подводную лодку. «Мы все живем в нашей желтой подлодке…» — так там поется.
— Они там прямо жили, как мы? — удивилась девушка.
— Нет, мы взаправду живем, а они только про это трындели, — улыбнулся метеоролог.
— Англия. Это та страна, мимо которой мы проплывали в проливе? — вспомнила Лера.
— Да. Он называется Ла-Манш и разделяет Англию и Францию.
— А почему люди разговаривают на разных языках?
— Ты читала Библию?
— Да, — немного подумав, соврала вздрогнувшая Лера.
Ей было стыдно признаться, что за всю свою жизнь она удосужилась пролистать всего три каких-то растрепанных замарашки. А Библия… Несмотря на то что в стальном чреве лодки частенько приходилось скучать, эту книгу она пока открывать почему-то боялась.
— Существует библейское предание, согласно которому после Великого потопа все население земли было одним народом, говорившем на одном языке.
— Великий потоп — это когда все было покрыто водой? — перебила Лера.
— Да. Дождь лил сорок дней и сорок ночей.
— Почти полтора месяца! — ахнула девушка. — Так долго. А как люди спаслись?
— Люди, в общем, и не спаслись. Погибли все, кроме нескольких. Был такой человек, его звали Ной. Незадолго до потопа Бог велел ему построить огромный корабль — Ковчег — и взять на него людей и животных.
— Как наша лодка?
— Что-то вроде. И вот, когда вода ушла, было решено построить город Вавилон и башню высотой до небес.
— Зачем?
— Ну… Чтобы с Богом сравняться, — сказал Савельев.
— Короче, выпендриться, — перевела на свой язык Лера.
— В целом, так. Строительство было прервано Богом, который заставил людей говорить на разных языках. Они перестали понимать друг друга, не сумели работать вместе, перессорились и рассеялись по земле.
— А зачем он это сделал?
— Чтобы обуздать его гордыню. Сначала — башня до небес, а потом захочет мир разрушить. И все ради самоутверждения.
— Ну, мир мы разрушили, — заметила Лера.
— Разрушили, — согласился Савельев. — Пыжимся все, пытаемся сравниться с Богом в величии… Да только он создает, а мы — уничтожаем…
— Слушай… А на Последней войне… Ну… — девчонка смутилась, не зная, как спросить половчей. — Ну, Бога на ней тоже убили?
— Почему ты так решила? — усмехнулся Савельев.
— Не знаю… Мир-то он разрешил нам уничтожить. А все эти мутанты… Они ведь не Богом созданы. Наверное, Его на войне убило…
— Его нельзя уничтожить, — покачал головой метеоролог.
— А где же он тогда сейчас?
— Где-то там, — Савельев посмотрел в бескрайнее звездное небо. — Кричит, что любит нас, а мы, как всегда, не слышим.
— Почему?
— Ну, Лерка, на тебя академиков не напасешься! — засмеялся Савельев. Но, видя ее смущение, мягко положил руку на плечо девушки. — Не обижайся. На самом деле, Бог в какой-то степени присутствует в каждом из нас. Просто кто-то хочет его слышать, кто-то не умеет, а кто и вовсе не верит в него.
— Это мне Птах дал, — поколебавшись, Лера отогнула ворот ватника и показала Савельеву висящий на шее крестик. — Сказал, чтобы я молилась, но я не умею. Он сумасшедший?
— Не думаю, — серьезно ответил Савельев и стал разбирать закрепленный на поручне замысловатый метеорологический прибор, детали которого бережно упаковывал в лежащий на палубе рюкзак. — Он почти неделю провел на поверхности без пищи и химзащиты и выжил. Разве не чудо?
— Значит, ему помог Бог?
— Все может быть, — немного помедлив, отозвался Савельев.
— А нам он поможет?
— Посмотрим. Нужно верить в него, и он обязательно будет рядом.
— Думаешь? — Лера с надеждой попыталась поймать его взгляд, но метеоролог смотрел на море, думая о чем-то своем.
— А что мы еще оставили себе, кроме веры? — опершись о поручень, Савельев посмотрел на плещущуюся внизу воду. — Я очень хочу, чтобы у нас получилось вернуть все назад. Даже если не сейчас, то хоть когда-нибудь…
— Ты не веришь в успех экспедиции? Думаешь, в Антарктике ничего нет? Ежи и остальные ошибаются?
— Я хотел бы верить, что есть. Просто не знаю, что ждет нас там. И никто не знает. Если база действительно существует, сейчас ей вот-вот должно стукнуть сто лет.
— Но лодка ведь неспроста уцелела, — Лера поежилась под налетевшим порывом ветра и плотнее укуталась в ватник. — Если есть хоть какой-то шанс исправить мир, мы должны попытаться.
— Должны, — согласился Савельев и с грустной улыбкой посмотрел на девушку. — Завидую я тебе, Лиса-Алиса!
— Почему?
— Ты родилась до Катастрофы и не знаешь, каким прекрасным он был.
— Кто? — подняла брови Лера.
— Наш мир, — вздохнул метеоролог. — Только когда его не стало, мы спохватились. Есть такая поговорка: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Суетились, размножались, воевали, строили, точно муравьи какие… Пока муравейник не сгорел. Тебе просто не с чем сравнить, а мне тогда десять лет было. Как сейчас помню: сирень, лето и бабушкины пироги. Последние…
Савельев замолчал и посмотрел в проплывающее над лодкой далекое, усыпанное звездами безмятежное небо. Лера тоже подняла голову. В этот миг мерцающее мириадами огоньков чернильное полотно пересекла стремительно угаснувшая за горизонтом полоса.
— Что это?! — испугалась девушка. — Ракета?! По кому-то стреляют?
— Не волнуйся, — успокоил Савельев. — Это падающая звезда. Я такие в детстве видел…
— А я никогда, — всматривающейся в небо Лере все еще казалось, что она видит шлейф звездной пыли от мелькнувшего и исчезнувшего нечаянно подсмотренного чуда. — Почему она упала? Умерла?
— Этого никто не знает. Говорят, если ее увидеть и загадать желание, оно обязательно сбудется. Только никому нельзя рассказывать.
Лера с готовностью прикрыла глаза. Желание. Конечно, у нее было одно желание. Заветное, единственное желание: там, на чужой земле, в неизведанном краю найти своих родителей, которых у нее отняли.
— Не буду, — изо всех сил пожелав скорейшего приближения долгожданной встречи, девушка открыла глаза. — Спасибо, что показал мне его…
— Ну что, закончил? А-а, Лерка, и ты здесь? — Дверь рубки отворилась, и в проеме показался слегка подвыпивший Азат. — Ты чего это среди ночи разгуливаешь? Да еще и не одна?