— Простите, миссис Бест, — сказала я. — Этого больше не повторится, обещаю.
— Да уж, в моем доме точно не повторится! Я требую, мисс Астли, чтобы завтра утром вы съехали. Вы и всегда-то были со странностями, а сейчас и вовсе превратили мой дом в бордель! Я этого не потерплю, ни за что не потерплю! Я предупреждала вас, еще когда вы вселялись.
Я склонила голову, миссис Бест круто развернулась. Стоявший за ней сынок наконец ухмыльнулся.
— Шлюха, — бросил он, сплюнул и последовал за своей мамашей в темноту.
* * *
Вещей у меня было немного, с упаковкой особенно возиться не пришлось, так что на следующее утро я, едва умывшись, направилась к выходу. Миссис Бест, когда я проходила мимо, поджала губы. В глазах Мэри, напротив, читалось восхищение: ведь под конец выяснилось, что я самая нормальная девушка — интригующе нормальная. Я дала ей шиллинг и погладила по руке. На прощанье я прошлась по Смитфилдскому рынку. Утро было теплое, от туш неимоверно воняло, мухи гудели безостановочно, как мощный мотор, и все же я ощущала некоторую привязанность к месту, которое в дни своего помешательства так часто рассматривала через окно.
В конце концов я оставила мух спокойно завтракать и удалилась. Куда направить стопы, я не имела понятия, но мне случалось слышать, что на улицах в районе Кингз-Кросс полным-полно меблированных комнат, и я подумала попытать счастья там. Но туда я так и не дошла. В витрине лавки на Грейз-Инн-роуд мне бросилось в глаза небольшое объявление: «Респиктабельная леди ищет постояльца женского пола» и адрес. Я немного задержалась, рассматривая его. «Респиктабельная» — это настораживало, еще одна миссис Бест мне не нужна. Однако в словах «постоялец женского пола» чудилось что-то призывное. Постоялец, но женского пола — это было как раз про меня.
Я запомнила адрес. Грин-стрит располагалась, как обнаружилось, всего в двух шагах — узенькая улочка примыкала под прямым углом к самой Грейз-Инн-роуд; по одну сторону ряд ухоженных домиков, по другую — довольно мрачный многоквартирный дом. Номер из объявления относился к одному из домиков, на вид очень приятному. Крыльцо украшал горшок с геранью, за ним вылизывалась трехногая кошечка. Когда я подошла, она вскочила и подставила шею — чеши.
Я потянула колокольчик, и ко мне вышла седовласая дама с добродушным лицом, в переднике и шлепанцах. Услышав, зачем я пришла, она тотчас впустила меня в дом, представилась как миссис Милн и на миг задержалась, чтобы приласкать кошку. Я тем временем, щуря глаза, огляделась. Холл бы сплошь завешан картинами, как в свое время передняя гостиная миссис Денди. Относились они, однако, не к театру; насколько я смогла рассмотреть, между ними не было вообще ничего общего, за исключением яркости красок. По преимуществу они были довольно невзыскательные, иные представляли собой вырезки из книг и газет, пришпиленные к стене без рамки, но на одной или двух я узнала известные сюжеты. Над подставкой для зонтов, например, висела копия броского полотна «Свет мира», ниже красовалась индийская картинка: стройное голубое божество, на глазах пятнышки типографской краски, в руках флейта. Я задала себе вопрос, не является ли миссис Милн маниакальной поклонницей какой-либо религиозной доктрины — теософской, например, или индуизма.
Однако, перехватив мой блуждающий по стенкам взгляд, она расплылась в истинно христианской улыбке.
— Картинки моей дочери. — Словно бы это объясняло все. — Она любит краски.
Я кивнула и последовала за миссис Милн вверх по лестнице. Она отвела меня прямо в комнату, назначенную к сдаче. Помещение было обычное, но приятное, с безупречно чистой обстановкой. Главной привлекательной чертой было окно: широкое, распахивающееся в середине наподобие стеклянной двери; за ним был небольшой балкон с железной решеткой, который выходил на Грин-стрит, напротив ветхого многоквартирного дома.
— Квартирная плата — восемь шиллингов. — Миссис Милн подняла глаза. Я кивнула. — Вы уже не первая здесь девушка, — продолжала она, — но, честно говоря, я надеялась на даму постарше — может быть, вдову. До недавнего времени тут жила моя племянница, но она вышла замуж и уехала. А у вас самой не намечается в ближайшее время свадьба?
— О нет.
— Есть у вас молодой человек?
— Нет-нет.
Это ей как будто понравилось.
— Я рада. Видите ли, в доме живем только мы с дочерью, а она девушка немного необычная, очень доверчивая. Мне бы не хотелось, чтобы тут сновали туда-сюда молодые парни.
— Никакого молодого человека у меня нет, — заявила я твердо.
Миссис Милн снова улыбнулась, но затем заколебалась.
— А нельзя ли узнать… спросить… почему вы съезжаете с прежней квартиры?
Тут заколебалась я, и улыбка миссис Милн увяла.
— Честно говоря, у меня возникли небольшие разногласия с квартирной хозяйкой…
— Ах так.
Миссис Милн немного напряглась, и я поняла, что сморозила глупость.
— Дело в том… — начала я.
Видно было, что воображение миссис Милн заработало. Что ей представляется? Наверное, что квартирная хозяйка застигла меня, когда я целовала ее мужа.
— Видите ли, — начала она печальным голосом, — моя дочь…
Не иначе, ее дочка красавица из красавиц или законченная эротоманка, подумала я, иначе зачем матери так строго хоронить ее от мужских глаз. И точно так же, как безграмотное объявление в магазинной витрине, меня непостижимым образом заинтриговал этот дом с его владелицей.
Я ухватилась за представившуюся возможность.
— Миссис Милн, — начала я, — дело в том, что у меня необычное ремесло, можно сказать, связанное с театром, и мне приходится иногда носить мужской костюм. Моя квартирная хозяйка однажды поймала меня на этом и дурно отнеслась к моему маскараду. Знаю совершенно точно: если я здесь поселюсь, ни одного гостя-мужчины у меня не будет. Вы спросите, отчего я так уверена, отвечу одно: знаю, и все тут. Плату задерживать я не стану, буду сидеть тихо как мышка — вы вообще обо мне забудете. Если вы с мисс Милн не возражаете, чтобы иногда вам попадалась на глаза девушка в штанах и галстуке, тогда, наверное, я та самая постоялица, что вам нужна.
Я говорила серьезно (более или менее), и миссис Милн задумалась.
— Мужские костюмы, говорите вы…
В ее тоне не чувствовалось недовольства или недоверия — она была заинтересована. Я кивнула, развязала свой мешок и извлекла оттуда мундир (мне попалась под руку верхняя часть гвардейской униформы). Встряхнула и приложила к себе, с надеждой глядя на миссис Милн.
— Ух ты, — сказала она, скрещивая руки на груди, — да он красавчик, верно? Такой моей девочке понравится. — Она указала рукой на дверь. — Вы позволите?.. — Выйдя на лестничную площадку, миссис Милн крикнула: — Грейси! — Внизу послышались шаги. Миссис Милн наклонила голову. — Она немножко пугливая, — шепнула миссис Милн, — не обращайте внимания, если начнет чудить. Так уж она привыкла.