Так что я не торопился подходить, и мужчина подошёл ко мне сам. Пятиться было как-то глупо, я остался стоять на месте.
Он не торопился на меня нападать. От куртки пахло дымом, глаза у незнакомца были серьёзные и беспокойные.
— Не бойся, — сказал он. — Я просто спросить… Это вы приехали вчера и ночевали в гостинице?
— Да, — коротко ответил я, краем глаза увидев, что на улице появились несколько человек — они неспешно шли к вокзалу. Я расслабился.
— Может быть, мой вопрос покажется странным… — он нахмурился. — Ночью…Ничего непонятного не происходило?
— Что вы имеете в виду? — вопросом ответил я. Шевельнулось почему-то желание всё рассказать.
— Я Скворцов, Алексей Данилович, — он достал паспорт, протянул мне. — Смотритель музея и краевед… Видишь ли… — он вздохнул, смерил меня взглядом и покачал головой: — Нет, ничего. Извини.
И пошёл прочь — к своей церкви-музею.
Несколько секунд я боролся с искушением — мне страшно хотелось догнать его и рассказать всё. Но только несколько секунд.
Не сумасшедший же я, в самом деле.
В Сухой Лог автобус ходил аж дважды в день, и в тот момент, когда он уже подошёл, а я начал нетерпеливо подпрыгивать, явились все наши с вещами.
Мы заняли заднее сиденье, устроив рюкзаки на полу. Кроме нас и двух бабулек, да еще женщины-контролёра, у которой мы купили билеты (касса не работала), в салон больше никто не сел, и водитель (с опозданием на пятнадцать минут), буркнув контролёру: «Ну, поехали, что ль?» — отчалил от вокзала. Именно отчалил. Вам никогда не приходило в голову, что автобус в своём движении похож на десантный корабль?
Мы минут пять ехали по асфальту, а потом свернули на грунтовку, и по обе её стороны сразу же непроходимой стеной встал лес. Не посадки, а именно лес, зелёный на опушке и аж чёрный в глубине. В таком лесу таились болота, бродили лешие и сидели на ветвях русалки. Несмотря на то, что май только начинался, в подлеске расправил ветви какой-то обалделый папоротник, наверное, мне по грудь. Автобус не монтировался с лесом и даже с этой дорогой, на которой непременно обязан был расположиться на семи дубах Соловей-Разбойник, ожидающий путников, чтобы совершить рэкет и убийство с особой жестокостью. Мы все видели леса — и каждый раз они производили оглушающее впечатление своей мощью и вечностью. Просто не верилось, что человек может с ними хоть что-то сделать.
— Вот где партизанить-то, — сказал Валька благоговейно. И, когда навстречу проскочила легковушка, мы проводили её недоумёнными взглядами, настолько она показалась неуместной. Мы уже собрались порассуждать на эту тему, но автобус вдруг подскочил, как взбрыкнувшая лошадь — и встал.
Водила вывалился из кабины — и через полминуты сказал, открывая дверь пассажирского салона:
— Пиндец, колесо прокололи.
— Милок, а когда поедем-то? — робко подала голос одна из бабулек.
— А вот поменяем — и поедем, — бодро отозвался, чем-то звеня, водитель. «Дэм» поинтересовался:
— Помощь не нужна?
— Нужна будет — позову, — определил водитель положение.
Оставив рюкзаки в салоне, мы выбрались наружу. На лесной дороге было прохладно — чувствовалось, что ещё ой как не лето. «Остров» предложил:
— Ну чего, мальчики направо, девочки налево?
Налево не пошёл никто, а направо — только мы с «Островом».
Мы углубились метров на десять и повернулись друг к другу спинами. Я сделал ещё шаг — ближе к дереву, здоровенной сосне — и что-то подалось у меня под левой ногой.
Ругнувшись от неожиданности, я плюхнулся на мягкое место, потом — на спину и съехал в какую-то яму…
8 мая 2005 года.
ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ СВОДКИ ПО РАЙОНУ
На отрезке грунтовой дороги пгт. Бряндино — село Сухой Лог при загадочных обстоятельствах пропал без вести Борис Юрьевич Шалыгин (14 лет). Во время вынужденной остановки автобуса, на котором он с друзьями (все они члены скаутской дружины им. Лёни Голикова г. Новгорода; данные и протоколы допроса см. ниже) ехал в Сухой Лог с целью подготовки места для проведения праздничных мероприятий, посвящённых 60-летию победы в В.О.В., Борис отошёл в сторону от дороги и не вернулся. Он не был найден и в результате последующих поисков, организованных сперва его товарищами, позднее — представителями власти. След Бориса загадочно обрывается в восьми метрах от дороги. Чужих следов не обнаружено…
* * *
На дне ямы я крепко приложился затылком о корень и с полминуты ничего не соображал — лежал и глядел в крону сосны высоко-высоко над головой. Сквозь неё ярко просвечивало небо. Потом стало больно, я охнул и сел, опираясь на руки.
Так и есть. Я поскользнулся на размокшем куске земли — след моего скоропостижного спуска по откосу ямы ясней ясного об этом говорил. Наверху почему-то было тихо, и я позвал:
— «Остров»! Олег, ты где?
Ответом было молчание. Скауты в принципе ругаться не должны, но я, подождав ещё полминуты, обложил крону сосны как следует и, не считаясь с грязью, выкарабкался — аж комья из-под кроссовок летели — на край ямы. Просто удивительно было, как я её не заметил, она оказалась свежей…
Олега не было. И вообще — что-то странное сквозило в окружающем. Настолько странное, что я не очень понимал, откуда это чувство тревоги, охватившее меня. Я свистнул, чертыхнулся и пошёл к дороге.
Автобуса на ней не оказалось. Это до такой степени было неожиданно и дико, что я минут пять, не меньше, стоял и таращился то в одну сторону, то в другую. Потом спросил:
— Что за шутки?
Иначе как идиотскую, дичайшую шутку — совершенно не в стиле моих друзей — и расценить было нельзя. Это что же — когда я сверзился в яму, Олег бегом рванул к автобусу, прыгнул в него (а водила как по заказу закончил ремонт) — и сказал что-то вроде: «А Борька решил там остаться.» И все поехали дальше с песнями.
Я хихикнул. И понял, в чём дело. Что меня так беспокоит, стоит мельком посмотреть по сторонам.
Вокруг меня был не тот лес. И я стоял не на той дороге.
Изменилось всё. За какие-то минуты исчезли одни деревья и появились другие, разросся подлесок, буйно вымахали кусты на обочинах, куда-то пропали дренажные канавы. А сама грунтовка сузилась на треть. Именно потому, что поменялся весь пейзаж целиком, я и не сразу сообразил, в чём дело.
— Господи, — сказал я и перекрестился. Зажмурился, помотал головой. Неужели я так сильно ударился затылком? Или я вообще умер?
Открыв глаза, я прислушался. Вокруг царила лесная тишь. Ни единого человеческого звука.
Мне стало страшно. Именно от этой тишины. Я ещё раз осмотрелся и ущипнул себя за руку. Сильно, больно ущипнул, и эта боль заставила меня поверить в реальность окружающего меня пейзажа. Но с другой стороны — этого же не могло быть. Вообще не могло. В принципе.