Хазред с интересом наблюдал за этим сборищем. Пленники теснились в сырой яме, выкопанной на глубину двух троллиных ростов. Сверху ее закрывала решетка. Довольно ненадежное узилище. Даже странно, почему никто из узников не додумается встать на плечи Шрама и выломать решетку. Конечно, имеются еще стражники, и все они вооружены, но справиться с ними возможно. Потери будут, этого не избежать, но все же большинство беглецов получат возможность спастись.
Никем не замеченный, Хазред устроился на земле рядом с решеткой. Лезть внутрь он не намеревался. Сидеть в духоте, наслаждаясь ароматами, неизбежными в подобном месте, - ну вот еще! Доспех все прочнее срастался со своим владельцем, и с каждым мгновением Хазред ощущал, как увеличивается его могущество. И это не была скоропреходящая сила, даруемая единичным заклинанием, и даже не та мощь, которая заключается в обладании магическим артефактом (в конце концов, артефакт может быть утерян!). О нет, доспех как будто превращал самого Хазреда в своего рода живой артефакт, а это было нечто совершенно иное. Эту силу невозможно ни потерять, ни растратить. Отныне она принадлежала Хазреду так же естественно, как способность дышать.
Хазред улегся на земле поудобнее. Пару раз охранник-хедд (неуклюжая скотина) спотыкался о него и останавливался, недоумевающе глядя себе под ноги, но ничего не замечая. Хедд даже ощупал землю руками в надежде обнаружить незримое препятствие, о которое он едва не сломал себе шею, но ничего, естественно, не нашел. Хазред просто отодвинулся в сторону и не без любопытства наблюдал за охранником и его тщетными попытками схватить невидимку.
Серебряный доспех не то чтобы лишал Хазреда телесности или действительно превращал в невидимку; нет, просто теперь Хазред мог исчезать из поля зрения окружающих, когда считал нужным. Наверняка имелись и другие возможности. Их еще предстоит обнаружить. Хазред не без удовольствия думал об этом.
Ответ на свое главное недоумение - отчего пленники не выломают решетку и не сбегут - Хазред получил вскоре после того, как Гирсу столь дружески переговорил со Шрамом. Из небольшой хижины, стоявшей возле ворот крепости, выбрался старый хедд. Как и все представители своего народа, он был низок ростом и чудовищно широк в плечах. Очевидно, в молодости он обладал внушительными мышцами, но к старости все они заплыли жиром. Голова на короткой шее едва ворочалась. При ходьбе он опирался на гигантскую суковатую дубину. Для ижора или вайла поднять такую штуковину уже превратилось бы в тяжелую работу, однако для старого хедда эта дубинка служила чем-то вроде трости. Он еще и помахивал ею, когда вразвалку шагал по двору. Огромная, как лопата, челюсть хедда размеренно двигалась: кажется, он что-то напевал.
Облачен хедд был в шелковую фиолетовую мантию, чрезвычайно засаленную и рваную. Очевидно, он носил ее уже не первый год и мало заботился о ее сохранности. Когда-то со стороны хедда имела место неосмотрительная попытка облачиться в этот предмет туалета; как следствие, мантия треснула по всем швам и обрела вид своего рода бахромы, лишь кое-где скрепленной пряжками, а то и просто связанной узлами. И тем не менее это была именно мантия, очевидно, давным-давно снятая с какого-то незадачливого мага. Ему же, этому бедолаге, принадлежал и некий предмет, болтавшийся на шее хедда.
Старый хедд добрался до тюремной ямы, кряхтя, опустился на колени и, приблизив физиономию к решетке, заорал:
– Эй вы, засранцы, дураки, тупоголовые болваны, тухлятина, корм для божественного монстра, блевотина духов, отрыжка болот, испражнение чумного тумана! Думаете, вы тут очень умные? Думаете, я забуду про мои обязанности? Думаете, я допьюсь до того, что у меня из головы все вылетит? Забыли, что я хедд! Меня не то что ядом - меня даже вашим поганым пойлом не возьмешь! Да я могу десять бочек пива выхлестать - и ничего мне не будет, потому что мы, хедды, от ядов не помираем! Слыхали? Эй, Шрам! - обратился старик к соплеменнику. - Эй, Шрам, ты-то хоть не сделал такой глупости и не понадеялся, что меня свалит с ног тот пузатый бочонок, который доставили в крепость твои родственники?
Он захохотал, двигая мощной челюстью, как будто пережевывая собственную веселость.
Шрам помрачнел, а Гирсу удивленно воззрился на него. Очевидно, то, что сказал старый хедд, было правдой, и у Шрама действительно имеются какие-то родственники, которые сделали отчаянную попытку вызволить его. Для чего привезли - в дар божеству, от избытка почтительности, - бочонок отравленного эля. Такое случается.
– Вот это преданность! - пробормотал Гирсу. Его уважение к Шраму мгновенно выросло. - Не всякий троллок пожертвовал бы бочонок эля, да еще испортил бы чудесный напиток.
– Мы, хедды, на это смотрим проще, - буркнул Шрам. И обратился к толстяку: - Но ведь кое-кто все-таки помер, а?
– Ну, померли, да ведь это паршивые ижорские стрелки были, они вообще не в счет! - ответил старик пренебрежительным тоном.
Очевидно, Шрам пользовался уважением охраны не только как соплеменник хедда-«мага» (настоящим магом он, понятное дело, ни в коей мере не являлся), но и как старейший из заключенных. Самый изобретательный, жестокий и хитрый.
– Да, - сказал Шрам, - достать стрелка-ижора нынче не составит никакого труда. Да вот хотя бы эта девка. - Он ткнул пальцем в сторону Пенны. Девушка съежилась. Она искренне надеялась, что о ней забудут, но Шрам ничего не забывал и ничего не упускал из виду. - Она ведь ижорка и из лука стреляет. Возьми ее в охрану.
Хедд-толстяк задумался, а потом с трудом двинул шеей.
– Надо посоветоваться, - сказал он. - Она для божества.
– Божество ее и на зубах не ощутит, - сказал Шрам. - Брось ты, возьми ее в охрану.
– Своего человечка хотите в охране иметь? Знаю я ваши штучки. Ты, Шрам, не воображай, будто умнее меня. Еще ни один хедд не был умней меня, поэтому я и дожил до старости… Знаешь, как я заполучил этот пост?
– Знаю, - буркнул Шрам. Не было никаких сомнении и том, что он слышал историю старого хедд уже десятки раз. Но тот рявкнул:
– Не к тебе обращаются, пустая башка! Все должны знать, с кем имеют дело! Пусть оставят все надежды отсюда сбежать! Да, я, Шанфан Железная Челюсть, он же Фаншан Кусака, он же Хшафан Выбитый Зуб!… - Перечислив эти «титулы» залпом, старый хедд выдержал внушительную паузу.
Вайлы обменялись долгим тоскливым взглядом. Хазред подумал, что они, вероятно, пытаются сообразить, о ком сейчас пойдет речь и сколько участников в предстоящей истории - один или трое. И если один, то кто такие Фаншан Кусака и Хшафан Выбитый Зуб? Вайлы в таких делах плохо разбираются.
Гирсу не сводил со старика глаз. Ему казалось, что вот сейчас хедд проболтается и Гирсу узнает нечто чрезвычайно важное. Нечто, что поможет выжить, а впоследствии и спастись.
Хшафан продолжал:
– Да, я дожил до старости, я, единственный из всех, кого знаю! Может быть, где-то еще и имеются хедды такого почтенного возраста, но я с ними не знаком. А все почему? Потому что я был сильнее всех и у меня были самые крепкие челюсти. И ум в моей голове тоже был крепок, поверьте, ребятишки. - Тут он скрипнул зубами так громко и отчетливо, что у Пенны заныли кости. - И вот я встретил мага. Это был глупый ученик болотных чародеев, вайл с тонкой шеей. Жидкие мозги болтались в его большой голове, как кусок мяса в котле с похлебкой у скупой хозяйки. Ох и удивился же этот дурачок, когда перед ним вдруг появился Хшафан Выбитый Зуб! «Ах, ох, да я тебя заколдую, да убери от меня свои грязные лапы, да сейчас отведаешь моей могучей магии!…» - так он лепетал, пока я делал с ним все, что хотел, а хотел я оторвать у него лишние пальчики на тонких лапках. Обожаю похрустеть пальчиками вайлов. Кстати, Шрам, советую. Удивляешь ты меня. Сидишь в тесноте с пятью вайлами и ни разу не попробовал.