Столкнувшись с таким упорным неприятием со стороны родных, другая женщина на ее месте просто бы подчинилась желаниям своих сторожей и прожила бесцветную, несчастливую жизнь в смирении и согласии. Но только не Гиневра. Не имея другого выбора, она все-таки приехала в Лондон, но приехала, преисполненная решимости самой устроить свою жизнь так, как ей надо.
Она выбрала себе в мужья маркиза Англесси, мужчину не только богатого и доброго, но и достаточно старого, чтобы прожить недолго. Став состоятельной вдовой, Гиневра обрела бы свободу и могла бы выйти замуж за своего избранника. Такова ли была ее истинная цель? Только все вышло иначе — из двоих супругов молодая красавица жена умерла раньше старого маркиза.
Если бы убийство было обставлено так, чтобы тень подозрения пала на Бевана Эллсворта или неизвестного возлюбленного леди Англесси, то Себастьян поверил бы в виновность маркиза. Не в первый раз старого, бессильного мужа довела до убийства новость, что его красивая молодая жена дарит свою любовь молодому мужчине. Но убийца Гиневры Англесси и не думал бросать тень на Бевана Эллсворта. Его целью стал принц-регент. Почему?
Покидая сквер, Себастьян крепко сжимал в кулаке голубой камень, ожерелье-талисман, который одна валлийская колдунья подарила своему возлюбленному, беглому принцу Стюарту, а он, в свою очередь, подарил украшение своей внебрачной дочери в день ее свадьбы. Потом история становилась неясной вплоть до того дня, теперь уже тридцатилетней давности, когда сморщенная старая карга где-то на диком берегу Северного Уэльса сунула подвеску в руку молодой графине Гендон.
Если и существовала связь между этими двумя женщинами, решил Себастьян, то ее следовало искать где-то там, среди зеленых туманных гор Северного Уэльса.
Бесконечные официальные визиты, которые ежедневно делали члены высшего общества, проживавшие в Лондоне, почему-то назывались утренними. Но правда состояла в том, что ни один господин или дама, претендующие хотя бы на какое-то воспитание, даже в мыслях не могли себе представить, чтобы появиться на чужом крыльце раньше трех часов дня, если только речь не шла о самых близких друзьях.
Поэтому Себастьян следующие несколько часов провел в заведении Джексона, разгоняя боль в онемевших мускулах. В дом сестры Гиневры, Морганы, леди Куинлан, он явился лишь в половине четвертого. После плохо скрытой враждебности, с какой его встретили во время подъема на воздушном шаре, он ожидал услышать от слуги, что хозяйки нет дома. Однако вместо этого его проводили наверх в гостиную, где он нашел леди Куинлан, занятую разговором с еще одним визитером, молодой женщиной, представленной ему как леди Портланд. Это была жена министра внутренних дел и сводная сестра шевалье де Вардана, детской любви Гиневры.
Леди Портланд многое унаследовала от матери, Изольды, особенно невероятную миниатюрность и хрупкость. Только цвет ее волос был другой, не огненно-рыжий, а светло-пепельный. А еще она была очень молода, самое большее — лет двадцати. Родилась она у леди Одли от второго брака, а потому была моложе не только Вардана, но и Гиневры.
— Лорд Девлин, — сказала Клэр Портланд, протягивая руку и глядя на него с тем нескрываемым интересом, к которому многие представительницы ее пола прибегали, чтобы затеять флирт. — Я слышала о вас очень много хорошего.
Взяв ее тонкую изящную ручку, Себастьян невольно подумал, что Клэр Портланд, как и ее мать, слишком мала для хозяйки того зеленого атласного платья, которое стало для Гиневры посмертным саваном.
— Портланд рассказал мне, что вы согласились помочь докопаться до правды о том, что случилось с бедняжкой Гиневрой, — прощебетала Клэр. — Как это галантно с вашей стороны.
Себастьян, расправив полы сюртука, уселся на ближайший диван.
— Я что-то не припомню, — сказал он, обращаясь к леди Портланд, — вы были на музыкальном вечере у принца в прошлую среду?
Она слегка дернула плечиком.
— Слава богу, нет. У меня разболелась голова, и я решила никуда не выходить.
— Но вы были в Брайтоне.
— О да. — Она наклонилась вперед, словно собиралась сообщить какую-то тайну. — Лично я нахожу этот город ужасно скучным. Но теперь, когда Принни провозглашен регентом, я боюсь, что мы все обречены следовать за ним туда каждое лето.
Снова откинувшись назад, она пригвоздила его острым взглядом и сказала:
— Это правда, что говорит Портланд? Простой народ действительно думает, будто принц убил бедняжку Гин?
Себастьян бросил взгляд на притихшую возле холодного камина Моргану.
— Мой жизненный опыт говорит, что большинство людей верят в то, во что их заставляют верить, — сказал он.
Лицо у леди Куинлан оставалось непроницаемым, а Клэр Портланд недоуменно склонила головку набок, словно не знала, как это понять. Глядя в ее ясные васильково-голубые глаза, Себастьян вдруг спросил самого себя, насколько откровенен лорд Портланд со своей хорошенькой молодой женой. Она производила впечатление невинности и веселости, бесхитростного легкомыслия и беспомощности, что большинство мужчин находят привлекательным. Но Себастьян знал, что именно этого эффекта и добиваются многие особы женского пола — сознательно обманчивая наружность, за которой скрывается острый и расчетливый ум. Клэр Портланд была в первую очередь дочерью леди Одли. А эту даму никто не рискнул бы назвать глупенькой или беспомощной.
Хорошенькая молодая жена лорда Портланда пробыла еще несколько минут, после чего поднялась, как требовали приличия, и ушла. Тем не менее, когда она прощалась, Себастьян заметил, что, несмотря на всю ее милую экспансивность, они с хозяйкой дома украдкой переглянулись. Этот взгляд говорил о намерении позже обсудить с глазу на глаз визит Себастьяна, а также намекал на существование давнишней тесной дружбы. Виконт никак не ожидал, что некрасивая, весьма серьезная Моргана дружила с этой легкомысленной особой, ровесницей, если не моложе, убитой маркизы, с которой, по словам Морганы, у нее не было почти ничего общего.
— Зачем вы этим занимаетесь? — спросила Моргана, вперив в Себастьяна задумчивый взгляд, как только лакей проводил гостью. — Во всяком случае, не из любви к принцу-регенту, что бы там ни думала Клэр.
Себастьян в притворном изумлении поднял брови.
— Леди Портланд в самом деле так думает?
Хозяйка дома слегка изменилась в лице, но Себастьян не понял почему. Она откинулась на стуле и разгладила юбку на коленях.
— Вы, очевидно, пришли для того, чтобы спросить меня о чем-то. О чем же?
У великосветской дамы не спросишь прямо, как звали любовника ее сестры. Себастьян начал издалека.
— Как, по-вашему, маркиза была счастлива в браке?
Ее глаза понимающе сверкнули.
— Осторожничаете, да? На самом деле вы хотели спросить, был ли у Гиневры любовник и как его звали. Ответ на первый вопрос — возможно. Но на второй вопрос я должна, к сожалению, ответить, что не знаю. Она не стала бы доверять мне его имя. Как я уже вам говорила, мы с Гиневрой не были настолько близки, чтобы откровенничать.