— Считаешь, ты первый из мужчин влюбился в неподходящую женщину? Я, как никто другой, понимаю, насколько тяжело тебе будет расстаться с ней, Девлин. Боишься, не сладишь с этим чувством? Ты одолеешь его, вот увидишь.
Себастьян изумленно взглянул на отца:
— Вы сказали, что понимаете, каково мне? Вы были влюблены в какую-то женщину?
— Не будем об этом, — мрачно бросил Гендон, словно пожалев о сделанном признании. — С тех пор прошли годы.
Они уже были на Гросвенор-сквер, Себастьян приостановился на нижней ступеньке лестницы, ведшей в Гендон-хаус.
— Очевидно, не так много их прошло, раз вы еще не забыли.
Гендон сжал перильце.
— Если ты будешь продолжать настаивать на своем решении, клянусь Богом, ты меня больше никогда не увидишь.
Себастьян подавил глубокий вздох. Опять эта острая боль в груди.
— В семь вечера в понедельник Кэт Болейн станет моей женой. Если по этой причине между нами возможна размолвка, я сожалею об этом. Доброй ночи, отец.
— О, Себастьян, как это ужасно! — позже, в ту же ночь воскликнула Кэт, когда узнала, как протекал разговор Себастьяна с отцом.
Она уютно устроилась в его объятиях, ее каштановые локоны обильным потоком струились по его обнаженному плечу, переливались ей на спину. Он перебирал их пряди, затем нежно отвел от лица.
— Могло быть и хуже.
— О, вряд ли могло.
Она положила руки ему на плечи и чуть привстала так, что он мог заглянуть в ее глаза, а заглянув в них, в то же мгновение ощутил себя на краю пропасти.
Вот ее голова снова опустилась, Кэт стала целовать его.
— Люби меня, — прошептала она.
Себастьян обнял ее крепче, тесно прижал к себе.
— Каждое мгновение моей жизни я буду любить тебя.
Через некоторое время он проснулся. За окном прогрохотала по Харвич-стрит повозка ночного мусорщика, издалека донесся оклик сторожевого. Он полежал несколько минут не шевелясь, недоумевая, что могло его разбудить, взглядом обвел округлую щеку и приоткрытые губы спящей рядом Кэт. Медленно улыбнулся и стал было скользить обратно в сон, как вдруг странный приглушенный скрип, донесшийся из задней половины дома, заставил его насторожиться и тревожно раскрыть глаза.
В этот час слуги уже давно разошлись по своим спальням, расположенным в верхнем этаже, внизу никого из них не должно быть. Себастьян сел в кровати, часто и жадно глотая воздух. Теперь он отчетливо слышал скрип половиц под чьими-то шагами, потом послышался приглушенный стук: видимо, кто-то задел невидимую в темноте мебель.
Он выскользнул из постели, и, бесшумно ступая босыми ногами по полу, подкрался к двери. На мгновение помедлил около камина и взял из медного ящика с инструментами тяжелую кочергу. Позади шевельнулась в кровати спящая Кэт и снова затихла.
Медленно он открыл дверь на площадку лестницы. Дом лежал погруженным в темноту, тяжелые, плотные драпри на окнах не пропускали слабого света луны и уличных фонарей. Теперь он лучше слышал скрип шагов по половицам, кто-то поднимался по ступеням лестницы с первого этажа на второй, вот скрипнула подошва, донесся шорох одежды.
«Их двое, — сказал себе Себастьян, — может быть, трое».
Не ожидал он, что Джарвис станет действовать против него так быстро и так прямо. Ухватив кочергу наподобие крикетной биты, он выскользнул на площадку лестницы и замер. Он бы предпочел сразиться с налетчиками внизу, чтобы не напугать Кэт, но времени спуститься и занять выгодную позицию у него уже не было. Поэтому нужно оставаться здесь, ожидая их появления. По телу пробежал холодок, тогда он вспомнил, что не оделся.
Злоумышленники миновали вестибюль второго этажа, повернули к лестничному пролету, ведущему на третий, и оказались в поле его зрения. Они двигались с величайшей осторожностью, как двигается человек в темноте. Но у Себастьяна было кошачье зрение, он отчетливо видел обе фигуры. Один из мужчин был среднего роста, в шляпе с опущенными полями, другой — повыше и явно сильнее. У обоих в руках зажаты крепкие дубинки. Грубовато, пожалуй, для людей Джарвиса. Но может быть, он как раз добивался, чтобы нападение выглядело случайным разбоем взломщиков.
Теперь они добрались до второго лестничного марша. Тот, который был поменьше, шел впереди, второй держался на две-три ступени позади. Себастьян перехватил кочергу поудобнее и приготовился. Дождавшись, когда первый оказался на верхней ступени, виконт внезапно выскочил из тени и изо всей силы, сплеча огрел взломщика по голове.
Резкий отвратительный звук удара по человеческой плоти, хруст костей. Несчастный успел издать лишь один невнятный стон, дубинка выпала у него из рук и покатилась по полу, а сам он зашатался и, оказавшись лицом к лестнице, загремел вниз, пересчитывая ступень за ступенью.
Его напарник прижался к стене, выкатив от удивления глаза — на краткое мгновение Себастьян увидел перед собой его бледное лицо, — затем вдруг завизжал и, швырнув дубинку, кинулся вниз по лестнице.
Себастьян метнулся следом за ним, перескочил через окровавленное безжизненное тело, скорчившееся на полу. Второй с разбегу приземлился на площадку одним лестничным пролетом ниже и тут же бросился бежать по лестнице на первый этаж.
Сверху послышался испуганный голос Кэт:
— Девлин? Где ты? Что случилось?
Себастьян продолжал преследование. Взломщик промчался по столовой, на ходу сшибая стулья, вот он налетел на буфет. Себастьян достиг дверного проема как раз в ту минуту, когда тот через разбитое окно выскочил на садовую террасу.
— Девлин?
— Вызови полицию! — крикнул он, отшвырнув с дороги перевернутый стул. У окна он мгновение помедлил, опасаясь засады. Прислушался, но тут же увидел, что взломщик уже мчится по саду в направлении задних ворот.
Вооруженный кочергой, Себастьян выпрыгнул через окно на террасу.
— Полиция! — закричал он громко. — Полиция, сюда! Ко мне!
Спрыгивая с террасы в сад, он заметил, что взломщик уже распахнул ворота и выбежал на улицу.
Себастьян припустил следом за ним, камни мощеной мостовой скользили под его босыми ступнями, холодный ночной воздух обжигал нагое тело. Матовый свет падал на землю из окна над стойлами конюшни, другое пятно света внезапно замаячило впереди на мостовой.
— Стража! — выкрикнул Себастьян еще раз, увидев, что преследуемый им взломщик нырнул в арку и метнулся влево.
Все еще сжимая в руке кочергу, он тоже ворвался в темноту под аркой, но тут же остановился. Улица в туманном свете фонаря лежала спокойная и безжизненная.
Он резко выдохнул, выпуская воздух из легких, и вполголоса выругался:
— Убежал, сукин сын.
Трель свистка заставила его оглянуться. Внушительная фигура ночного стражника появилась из-за угла Харвич-стрит: свисток зажат между зубами, фонарь в руке раскачивается из стороны в сторону.