— Но, может быть, кто-то проник, развинтил, собрал, а потом опять откачал до вакуума? — предположил Сергей Николаевич.
— Во-первых, размонтировать сферу могут лишь три человека сразу. Причем эти трое работают в разных сменах и двух из них в момент исчезновения «ящика» в здании ЦТМО не было. Даже двум из них запрещено бывать на работе в одно и то же время. А на то, чтобы их собрать вместе, требуется санкция самого Сергея Сергеевича, причем сделанная в присутствии меня и начальника охраны. Они могут войти в спецпомещение только под нашим наблюдением. Взломать дверь можно только с помощью взрыва, вскрыть замок — не менее чем через три часа. Кроме того, за дверью ведут наблюдение четыре оператора в разных концах здания ЦТМО, которые незнакомы друг с другом. Кроме телекамеры, у каждого из них имеется ДЛ на случай постановки имитаций. Я абсолютно уверена, что в спецпомещение не входил никто. Кроме того, сферу невозможно размонтировать без специальных инструментов, которые существуют в одном экземпляре каждый и хранятся в том же помещении, что и сама сфера. На то, чтобы собрать ее заново и откачать до вакуума, как вы тут предположили, требуется минимум полтора часа. А исчезновение произошло за несколько секунд.
— Когда это произошло? — спросил Сарториус озабоченно.
— В тот же вечер, когда вы сообщили Сергею Сергеевичу о том, что Дима прилетел к вам в Лагос. Интересное совпадение?
— Не брал я вашего ящика, — обиделся Сарториус.
Меня это тоже озадачило. По-моему, на танкере при мне «Black Box'a» не было. С того времени, как «ящик» откликнулся на мой зов и явился, по-моему, не прошло и двух часов. А с того момента, как он опять пропал, не минуло и сорока минут. Стало быть, «Black Box» уже вторые сутки гуляет на воле и вытворяет то, что ему заблагорассудится? Правда, пока особого вреда от этого не было, но хрен его знает, что он вытворит в ближайший час…
Ох, как бы мне хотелось, чтоб здесь был другой Сарториус, тот, с которым мы были там, в Сибири! Этот, нынешний, знал о «черном ящике», как мне казалось, намного меньше.
— Нет, — еще раз повторил он, — «ящика» я не брал.
— Я лично в этом не сомневаюсь, — сказала Вика, — но у некоторых лиц сложилось впечатление, что без внешнего воздействия он не мог сработать.
— Надо понимать, что вы имеете в виду господина Баринова?
— Нет. Просто одновременно с этим в ЦТМО произошло еще несколько примечательных событий.
— Прямо-таки одновременно? С точностью до секунды?
— Даже до десятой доли, — кивнула Вика. — У одного юноши, который находился в нашем Центре, регенерировались утраченные конечности. Повторяю, Умберто, все произошло одномоментно. Ваш выход на связь по РНС, исчезновение «ящика», восстановление рук и ног у солдатика, ампутированных после подрыва на мине в Чечне, и еще одно… Три новорожденных младенца, которым шел всего второй день от роду, именно с этой секунды начали невероятно быстро расти и развиваться. Если хотите, мы вам их покажем. Каждый размером с десятилетнего.
— Вы меня в колдовстве подозреваете, Виктория Рэймондовна? — подчеркнуто иронически спросил Сарториус.
— Нет, вас лично, — уверенно произнесла Вика, — я ни в чем не подозреваю. Просто мне кажется, что «Black Box» перестал вести себя тихо. Все, что он вытворяет, — демонстрация его возможностей. Психологическое давление на наш разум.
— Вы считаете его разумным существом?
— Сверхразумным… — ответила Вика. — И я думаю, что нам надо в данный момент забыть обо всех идейных и материальных спорах, наплевать на всю ситуацию вокруг фонда О'Брайенов и всерьез подумать о том, что делать сейчас, когда этот сверхразум себя проявил.
— Занятно… — произнес Сорокин, почесав закопченным пальцем обгорелую бороду. — Провести, стало быть, научно-практическую конференцию на тему: «Что такое „Black Box“ и как с ним бороться?» Это предложение исходит от вашего тестя?
— Нет. Это мое личное мнение. А Сергей Сергеевич как раз считает, что это вы провели эксперимент по дистанционному управлению «ящиком». Поэтому он поднял всех на ноги и потащил сюда…
— Простите, — перебил Сарториус, — когда вы вылетели из Москвы?
— Я точно не помню, — произнесла Вика, — где-то вчерашним утром, по-моему.
— С посадкой?
— Даже с двумя, кажется… А почему вас это интересует?
— Потому что мне хочется уточнить хронологию событий. Но одно я знаю точно: контакт по РНС с Сергеем Сергеевичем состоялся около двух часов ночи по хайдийскому времени. В Москве было девять утра сегодняшнего дня… То есть либо я вел переговоры по РНС не с Москвой, либо с кем угодно, но не с господином Бариновым! А когда была РНС из Лагоса?
— Это я знаю точно: позавчера в 19.34.25. На всю жизнь запомню!
— Прекрасно! — вскричал Сарториус. — Разница во времени между Москвой и Лагосом — три часа. В Лагосе было 16.34.25, но меня-то гам уже не было! Я летел на Хайди и был уже в тысяче километров от побережья Гвинейского залива!
— «Black Box»! — вырвалось у меня. — Это он, гад, все накрутил! Значит, ему еще надо свести вас с отцом…
— Да, похоже, что так… — пробормотал Сергей Николаевич.
Тут по лестнице сверху, из холла, бойко затопали каблучки дамских туфель. Мы, все четверо, как по команде, повернулись и увидели сеньору Эухению Дорадо. Следом за ней поспешала Аурора. Супергадалка была страшно взволнована. Она явно спустилась в подвал не для того, чтобы предложить нам пообедать.
— Боже мой, Деметрио! — вскричала она, не тратя времени на «здрассте». — Только вы можете спасти нас всех!
Меня бы кто спас, что ли? Приятно, конечно, когда тебя считают всемогущим и единственным, так сказать, защитником страждущих, только вот хрена ли я могу сделать?
— Не уверен, — сказал я, хотя на самом деле был уверен в том, что от меня ничего не зависит. Конечно, застрелить кого-нибудь я, в принципе, могу, но скорее всего Вика, Элен или даже Люба сделают такую работу более качественно, чем я. Насчет мордобития я тоже думаю, что есть профи куда покруче.
— Идемте со мной, — сказала Эухения. — Только что мне звонил президент Морено. Он в отчаянии и может приказать своей авиации разбомбить «Горное Шале».
«Ни фига себе, понимаешь, отчаяние!» — подумалось мне.
— Погодите, — удивленно спросил Сарториус, — что ему надо? Разве он не понял, что ему грозит, если он не прекратит боевые действия?
— Поэтому-то он и в отчаянии! — заломила руки Эухения. — Двое ваших солдат только что разгромили целую роту «тигров» в горах, сожгли несколько машин, еще одну захватили и гонятся за остатками коммандос в направлении их базы.
— А почему я? — Я не очень верил дону Фелипе, который очень любил преувеличивать. Когда мы с ним только познакомились, во времена диктатора Лопеса, он был мэром городка Лос-Панчос и усердно убеждал нас, псевдопартизан, будто завсегда сочувствовал коммунистам и в студенческие годы держал портрет Фиделя над койкой в кампусе. А потом, после того, как пришла штатовская эскадра, утверждал, будто мы с капитаном хотели его расстрелять, изнасиловали его жену Мануэлу, да еще и напоили его водой из унитаза. Потом, когда Сифилитик с братанами метелил его в офисе дендрологов,