— Уверяю вас, это для меня совершенно необременительно. Я разрабатываю новые методики ускоренного обучения. Вы слышали о гипнопедии?
Ко всему, что содержало корень «пед» — я относился с большим сомнением. О гипнопедии я не слышал, и даже Браун о ней ничего не знал. Зато немало был наслышан о педерастии и заниматься ею не собирался даже под гипнозом. Хотя Чудо-юдо вроде бы не был похож на покорителя чужих задниц, но с какого хрена он навязывается мне в педагоги? Девки — понятно, но я-то ему зачем?
Однако управляющая мной сила заставила произнести:
— И за сколько вы сможете меня подготовить? Денег у меня нет, это я сразу скажу…
— У нас бесплатное образование, — ухмыльнулся Чудо-юдо. — Конечно, за репетиторство берут деньги, но для меня главное — научный результат. Зина и Лена дали мне материал о том, как мой метод применим для обучения женщин. Считается, что женщины легче поддаются внушению. А вы, Николай, с моей точки зрения, неплохой объект для исследования восприятия учебного курса волевым мужчиной. У вас, несомненно, высокая контрсуггестия, то есть противодействие внушению, и будет любопытно узнать, как вы усвоите то, что я заложу в программу обучения.
«Господи, — внутренне взвыл я, — сколько же надо мной экспериментов уже поставили?! То чужую память ввинтили и заставили делать переворот на Хайди, то сразу двоих в один череп посадили, то дистанционное управление подключили…» Но этот вой так и остался у меня внутри. А язык произнес совсем иное.
— Интересно… И что же, я буду под гипнозом учиться?
— Уверяю вас, это совсем не страшно. Вон Зина и Лена — всего год назад с превеликим трудом читали адаптированные английские тексты, хотя изучали по обычной программе английский язык с четвертого по девятый класс. Говорить вовсе не умели, а тем более — понимать речь со слуха. А сейчас болтают, как Элиза Дулитл после обучения у профессора Хиггинса.
«Пигмалиона» читал Браун, но я понял, о чем идет речь. Там над бедной цветочницей тоже ставили эксперимент. И тут вопреки тому, что меня волновало в действительности, меня заставили спросить:
— Но ведь я-то уже говорю… Неужели что-то еще нужно? Может, вам лучше проэкспериментировать на ком-то, кто не владеет языком?
— Нет, — ответил Сергей Сергеевич, — вам нужно будет овладеть теми предметами, которые подзабыли со средней школы. История, русский, литература… В принципе, если бы вы желали поступить в технический вуз, я подготовил бы программы и по физике, математике, химии. Даже по биологии.
— Но мне еще пока и жить-то негде, — сказал я мрачно и, кажется, самостоятельно, — мне еще в военкомате надо на учет встать, в детдоме взять аттестат, паспорт получить…
— Дня три потратите, не больше, — сказал Чудо-юдо уверенно. — А если жить негде, то можете у меня на даче остановиться. Я думаю, что вы и от службы отдохнете, и к экзаменам подготовитесь нормально…
Тут подошел Игорь и сказал:
— Здрасьте, Сергей Сергеевич! Мы тут уходить собрались… Пойдешь с нами, Коль?
— А чего вы так рано? — удивился Чудо-юда. — Мы вот сейчас еще окунемся…
— Да там Толян с ребятами куда-то торопятся… — произнес Игорь невнятно.
— Я их звал оставаться, а они говорят, что у них еще дела в Москве. Обещали, если все нормально, завтра приехать и пожить дня три; Ну, так ты идешь, Колюха?
— Да я попозже… — это сказала за меня все та же неизвестная сила.
Я сбегал за своим комбезом, должно быть, опасаясь, что эту пропыленную тряпку кто-нибудь упрет. Потом мы с Чудо-юдом и девицами еще раз окунулись в местную речку, и я от души порадовался прохладе этой доброй, несоленой водички. Потом я сбегал в кусты отжать трусы, вернулся, натянул свою шкуру и двинулся следом за педагогом и его ученицами.
Дача Сергея Сергеевича пряталась в тени высоких сосен, и ясно было, что ее ставили не для того, чтоб самоснабжаться картошкой. Каменный двухэтажный дом, с двумя террасами, под железной крышей смотрелся как особняк, а участок при нем был соток тридцать, не меньше. Забор вокруг него был деревянный, но очень крепкий и высокий. С ходу его можно было перелезть только с шестом, по-китайски. Ворота и калитка были железные на каменных столбах.
Сергеевич сунул ключ в замок калитки, залязгал, и тут же послышался мощный лай. Он здорово отличался от того лая, которым нас с Игорем встретил Джек в доме Чебаковых. Там беспородный зверь лаял скорее приветственно и, как только Игорь назвал его по имени, сразу же завилял хвостом. Здесь же был упрямый непримиримый «кавказец» — лохматый, с теленка ростом, с ощеренной зубастой пастью и ненавидящим взглядом.
Чудо-юдо, отворив калитку, коротко крикнул:
— Место! — И овчарка послушно легла у самой калитки. Никакой цепи у нее не было, и в случае надобности она сцапала бы кого угодно.
Меня и близняшек зверюга пропустила с суровым ворчанием: как видно, волю хозяина она уважала, но нас была готова порвать в любой момент.
— Очень строгая собака, — пояснил Чудо-юдо, — слушается только меня. Так что, пожалуйста, постарайтесь держаться рядом со мной.
— А нельзя ее привязать? — осторожно спросил я. — Ведь выскочит на улицу
— загрызть кого-нибудь может…
— Нет, — улыбнулся Сергей Сергеевич, — на улицу он не убежит. Его зовут Руслан. Кстати, он так обучен, что разрешает называть себя по имени только мне. На всех прочих сразу кидается, так что учтите. Ни гладить, ни кормить тоже не рекомендую. Он отлично вымуштрован.
— Зато с ним — как за каменной стеной, — похвалила Зина. — При нем никто в дом не полезет.
— Он у меня здесь и зимой живет, — сказал Чудо-юдо. — Я ведь раз в три дня здесь обязательно бываю, а ему оставляю «суточные»…
По ровненькой асфальтированной дорожке мы добрались до дома. На окнах нижнего этажа были фигурные сварные решетки с волнами и завитушками из металлических полос.
— Заходите, — пригласил Сергей Сергеевич, отпирая дверь.
Прихожая была как в городской квартире, только намного более просторной, чем в нынешних скороспелых бетонных хоромах. Справа и слева от входной двери стояли вешалки, за ними симметрично — две двери, одна напротив другой, а дальше две лестницы, параллельно поднимавшиеся вдоль стен на второй этаж. В промежутке между лестницами висело большое зеркало в багетной рамке, а под зеркалом стоял стол с телефоном. На полу из полихлорвиниловой плитки лежал коврик для вытирания ног. Я долго не мог понять, из чего он сделан, и даже наклонился, чтобы получше рассмотреть.
— Это кабанья шкура, — объяснил Чудо-юдо. — Я ведь охотник.
Сергей Сергеевич повел нас на второй этаж по правой лесенке.
— Вот моя лаборатория, — объявил он, когда мы очутились в комнате, странно напомнившей мне ту палату, где я находился всего-навсего вчера или позавчера… Правда, по другую сторону океана.