Нацисты подняли винтовки. Фред не успел даже шевельнуться, чтобы защитить девушку. Ружья вздрогнули, и изогнутые дула выплюнули жидкий огонь. Пламя окутало Ванессу, опалив одежду и волосы.
Ванесса изменилась. Огненная мантия обернула девушку. Белые сапоги почернели, на груди появились ремни. На шее повисло украшение в форме свастики. Волосы ожили и заплелись в косу. Ванесса извивалась, пытаясь предотвратить превращение, но зомби продолжали изливать на нее дьявольский огонь.
Глаза Полугитлера загорелись.
Лицо Ванессы потемнело, огненная завеса спала. Теперь это была не сотрудница Клуба „Диоген“, а нацистская красотка.
Джеперсон неистово бормотал, пытаясь вызвать магическое заклинание.
Полугитлер отдал новый приказ.
Ева-Ванесса достала из-за пояса хлыст и ударила Джеперсона по лицу, выводя из состояния медитации. Монстры-нацисты загоготали. Ричард пошатнулся, и Яффа толкнул его на пол.
Полугитлер запрыгал, фыркая от удовольствия. Ева-Ванесса подняла его, как ребенка, и крепко обняла. Они страстно поцеловались. Фред почувствовал тошноту.
— Сегодня пирс, — торжественно произнес Геббельс, — завтра весь мир.
Джеперсон встал на колени. Падая, он успел сорвать что-то с пояса Яффы. Теперь он раскрыл ладонь. На ней лежала фаната. Ричард выдернул чеку.
Время остановилось.
Через мгновение все метались по темному помещению, ища укрытие.
Джеперсон бросил гранату на пол.
Со всех сторон Фреда пинали нацистские сапоги. Он снова оказался за игровыми автоматами.
Взрыв был не очень сильным. Дым собрался в большой черный шар и провалился под пол.
Фред посмотрел вниз и увидел под собой пенящееся море. Джеперсон встал на край отверстия и прыгнул в воду.
Прогремел выстрел.
Недолго думая, Фред последовал за Ричардом.
Констебль больно ударился о воду, как будто море превратилось в огромный кусок металла. Холодные волны сильно хлестнули Фреда по лицу, и океан поглотил его.
Он проснулся на пляже, чувствуя, что кто-то выкачивает воду из его легких. Во рту стоял неприятный привкус морской соли. Фреда трясло от холода так, как никогда прежде.
— С возвращением, — улыбнулся Ричард. — Я уж подумал, что ты отбросил копыта.
Фред перевернулся на живот, и изо рта брызнула соленая вода.
Взглянув на море, Фред увидел Центр, мерцающий волшебным светом. В темноте он казался прекрасным дворцом.
— МПО это не понравится, — прокомментировал Джеперсон.
— Что здесь происходит? — спросил Фред.
— Очень грязные делишки, — обеспокоенно ответил Джеперсон. — Да, очень грязные.
Вокруг стояли люди с винтовками.
Вперед выступил человек изнеможенного вида. Сэр Жиль.
— О Господи, — сказал он, — вашу одежду надо хорошенько высушить.
Фреду помогли подняться. Констебль узнал солдата, которого он оттолкнул в „Лаврах“, но сопротивляться не было сил.
— Думаю, здесь не обойтись без чашечки крепкого чаю, — улыбнулся сэр Жиль.
Фред с Джеперсоном снова сидели в кабинете в „Лаврах“. Фреду пришлось влезть в морскую форму, оставшуюся от брата Майклсмита. У Джеперсона в „роллс-ройсе“ лежало около дюжины комплектов сменной одежды. Теперь он надел тигровый сюртук и бирюзовые бриджи до колен, фиолетовую рубашку свободного покроя и красные сапоги для верховой езды. Его волосы еще не успели до конца высохнуть.
Сэр Жиль сидел в своем любимом кресле, а Майклсмит подавал чай. Фред с благодарностью принял ухаживания. Джеперсон подался вперед и сверкающими глазами пристально смотрел на Жиля, как обычно смотрит разгневанный директор школы на нашкодившего ученика.
— О чем ты думал, Жиль?
Старый вояка поежился, затем тихим голосом пробормотал:
— Это все проклятая денежная реформа.
— Что? — негодующе заорал Джеперсон.
— Десятичная система. Новые деньги. Я никак не могу в них разобраться. Все эти пенни и шиллинги. Новые монеты ничего не значат. Они как фишки в детской игре. Реформа стала последней каплей. Разумеется, не просто обмен денег. А все, к чему это привело. Остальные перемены. „Общий рынок“, автострады, пластиковая посуда, скоростные поезда, расистская жестокость, супы быстрого приготовления, покупки в рассрочку. Все обесценилось после окончания войны.
— Может, это и прискорбно. Но как же трансплантации сердца? Человек на Луне?
— Противозачаточные таблетки…
Джеперсон откинулся на спинку кресла и покачал головой.
— Ты забыл, как чувствовал себя в 1930-м? Почитание истории, со всеми ее переменами. Думаешь, почему мистер Джеперсон выбрал именно меня и передал мне полномочия? Потому что я могу принимать вещи такими, какие они есть, весь хаос и все перемены. Я умею приноравливаться.
— Это другое дело, — не унимался сэр Жиль.
— Нет, это одно и то же. У тебя есть все шансы. Как далеко зашло шоу?
— Только в пределах города.
— Кто инициатор?
Сэр Жиль колебался, но Майклсмит ответил:
— Хозяйка.
Джеперсон посмотрел на старика.
— Она тоскует по старым временам, — объяснил Майклсмит.
— Мечты, способные изменить реальность?
Сэр Жиль кивнул.
— Ты же знаешь, насколько опасны эти игры. Кроме того, вы вернули войну.
— А почему бы и нет? — Сэр Жиль защищался все яростнее. — Мы работали вместе, различия не имели значения. Каждый был готов пожертвовать собой ради другого. Война стала нашим звездным часом.
Джеперсон на мгновение задумался.
— А как насчет воздушных налетов?.
— Маленькая ошибка в расчетах, — ответил сэр Жиль. — Мы ее устраним.
— Нет, — повысил голос Джеперсон, — не ошибка. Это случилось неизбежно. Нельзя вернуть из военного времени только то, что вам нравится. Ты хочешь, чтобы герцогини чувствовали себя в убежище так же уютно, как и молоденькие продавщицы. Но параллельно ты создаешь монстров. Неужели забыл, какой была война для большинства европейских стран? Даже для Англии.
Джеперсон закатал рукав и продемонстрировал татуировку.
Сэр Жиль стыдливо потупил взгляд.
Джеперсон презрительно продолжал:
— И все только потому, что ты не пожелал принять десятичную монетную систему?
Фред вспомнил о Ванессе, возможно, навсегда потерянной.
— Может, просто разбудить его жену? — предложил констебль.
Сэр Жиль, Майклсмит и Джеперсон уставились на Фреда, удивленные тем, что он включился в разговор.