— Хорошо, пойдем, — согласился Жан-Марк, — но предупреждаю, я живу в комнате для прислуги.
— Подумаешь!
Они вышли и сквозь холодную ночь направились пешком к дому Жан-Марка. Проходя по рю Бонапарт, Жан-Марк показал Жильберу окна квартиры, где прошло его детство.
— Ты переехал после того, как поссорился с отцом? — поинтересовался Жильбер.
— Нет, раньше.
— Почему?
— Чтобы ни от кого не зависеть.
— А что для тебя означает независимость? Возможность спать с девушками?
— Не только, но и это тоже.
— У тебя их было много?
— Несколько.
— А у меня не было ни одной, — усмехаясь, признался Жильбер. — Наверно, я кажусь тебе болваном. Через три недели мне стукнет восемнадцать, а я еще не знал женщин!
— Ты мне абсолютно не кажешься болваном. Все это дело случая. И вообще, мне кажется, что чем позже начнешь, тем лучше…
Какое-то время они шли молча, потом Жильбер сказал:
— Знаешь, что я попросил у дедушки с бабушкой ко дню рождения?
— Нет.
— «Моррис» [19] . Они согласны!
— Но у тебя же нет водительских прав!
— Я сдам экзамен на права. Со мной занимается Леон.
— Леон?
— Да, наш шофер. Мне кажется, восемнадцать лет — это важная веха в жизни. Правда?
— Да, так считаешь, пока тебе самому не исполнилось восемнадцать, а когда исполнится, то думаешь уже по-другому.
— В общем, все так же, как с девушками!
— То есть?
— Вначале это кажется необыкновенным, а вот потом…
— Да и потом неплохо! — рассмеялся Жан-Марк.
Они уже шли по рю д’Ассас. На лестнице Жан-Марк еще раз предупредил Жильбера:
— Приготовься, старик, у меня очень тесно. Ты будешь разочарован. — Открыв дверь, он включил свет и пропустил гостя вперед. — Знаешь, выпить у меня нечего, — признался он. — Но, может быть, согласишься на яблочный сок?
— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался Жильбер, — яблочный сок — это то, что надо.
Внимательно осмотрев комнату, он неожиданно воскликнул:
— Как мне здесь нравится!
— Издеваешься?
— Вовсе нет, уверяю тебя!
— Но ведь тут просто негде повернуться!
— Это не имеет значения. Зато сразу видно, что это твоя комната. А какой потрясающий вид на крыши Парижа! Каминные трубы, чередующиеся скаты, черепица, слуховые окошки, где-то далеко внизу городские огни! Клянусь, я без малейших колебаний променял бы свою комнату на твою!
Похоже, Жильбер говорил искренне. Пресытившись комфортом, дорогой мебелью, картинами, книгами, он, вероятно, действительно был бы не прочь, ради разнообразия, пожить в богемной обстановке. Жан-Марка охватила необыкновенная радость. Неожиданно ему самому очень понравилась эта комната, хотя раньше он почти не замечал, где живет. Он протянул Жильберу стакан с соком. Тот, сделав глоток, склонился над письменным столом. Взяв какую-то книгу, наугад раскрыл ее и прочел:
— «…доля имущества, которой можно свободно распоряжаться», «право прямого наследования по закону или по завещанию». Темный лес! Как ты это запоминаешь?! Лично для меня в слове «завещание» слышится что-то зловещее. Когда у тебя экзамены?
— Письменный — в конце мая, устный, думаю, в июне.
— Ты готов?
— Не совсем, но время у меня еще есть.
— А что будешь делать потом? Мне кажется, твоя ссора с отцом — это какая-то глупость! Он бы мог помочь тебе на первых порах.
Жан-Марк промолчал. Разве он мог признаться Жильберу, что, возможно, скоро ему предложат место на фармацевтическом заводе Шарнере-Дюпуйи и что оно будет во много раз лучше того, что могло ждать его в конторе отца? Хотя Жильбер наверняка и сам обо всем догадывается. Видимо, он затронул эту тему просто так, чтобы немножко подразнить его. Господи, а ведь завтра ему предстоит встретиться лицом к лицу с самим месье де Шарнере! Предстоит четко изложить свою позицию относительно его дочери, принять окончательное решение и связать себя обязательством на всю жизнь. Жан-Марка пробрала дрожь. В комнате было холодно. Повернув колесико, он включил обогреватель на полную мощность. Потом, почти убрав звук, поставил пластинку. По комнате тихо поплыли звуки Третьей симфонии Бетховена. Послушав немного, Жильбер спросил:
— Ты мне так и не сказал, почему Валери не пошла с нами в Лувр?
— Она устала, — пробурчал Жан-Марк. Он не собирался рассказывать Жильберу о том, что наврал Валери, чтобы пойти с ним вдвоем.
— Надо же! Это на нее не похоже, — заметил Жильбер.
Жан-Марк прикрыл глаза, притворившись, что слушает музыку. У него колотилось сердце. А что, если Жильберу когда-нибудь вздумается рассказать Валери об этой вечерней экскурсии в Лувр? Нет, невозможно, — этот мальчик слишком проницателен, чтобы совершить подобную оплошность. Интуиция всегда компенсирует ему недостаток информации.
Когда закончилась вторая сторона, Жильбер сказал:
— Мне пора. Когда мы увидимся?
— В понедельник, на уроке.
— А раньше не получится?
— Думаю, нет. У тебя как раз будет время, чтобы решить задачи по тригонометрии, которые я тебе задал.
— Я все сделаю, не беспокойся, — обронил Жильбер.
Жан-Марк вышел с ним вместе на улицу. Жильбер поймал такси и прежде, чем забраться в него, тихо сказал:
— Спасибо, Жан-Марк… за сегодняшний вечер и за твою дружбу… Как здорово, что мы с тобой познакомились!
Дверца захлопнулась, и машина отъехала от тротуара. Жан-Марк долго смотрел вслед удаляющемуся такси. Его переполняло какое-то неизъяснимое ощущение счастья.
Так как было относительно рано, он решил пойти в «Бигарад». Возможно, ему еще удастся застать там Валери со всей честной компанией.
— Вот здесь, — показала Кароль. — Видите большие ворота сразу за антикварной лавкой?
Рихард подъехал к тротуару. Выскочив из машины, он распахнул правую дверцу, чтобы помочь Кароль выйти. Какое-то время они стояли молча, Рихард смотрел ей прямо в глаза. Как всегда, он выглядел солидным и значительным. Кароль улыбнулась и протянула ему руку.
— Ну что ж, до свидания, Рихард. Было очень мило.
— Могу ли я позвонить вам на днях, чтобы пригласить на такой же милый ужин?
Кароль ощутила, как вибрация его низкого голоса передалась ее телу. Такое с ней уже бывало. И ей вновь подумалось о подземелье и о глубоком колодце, на дне которого стоит темная вода. Справившись с волнением, она хитро прищурилась и спросила: