Оскар не вполне убедительно изображает смущение.
– Кроме того, ты нужен мне здесь, – добавляет мисс Дэллоуэй. – Для моральной поддержки.
– Но…
– «Но, может быть, не меньше служит тот Высокой воле, кто стоит и ждет», [14] Оскар.
– А значит, действуя методом исключения, вы, надо полагать, выбираете меня, – делает вывод неизменно мрачный Эдгар, умудрившись принять вид одновременно довольный и смиренный. – Так что же прикажете мне купить, мисс Дэллоуэй?
– Прежде всего, Эдгар, я считаю своим долгом предупредить тебя, что это поручение связано с определенным риском. Если, узнав, чего я от тебя хочу, ты передумаешь, я отнесусь к этому с пониманием, и ты. нисколько не лишишься моего уважения.
Эдгар заверяет свою начальницу, что ей незачем тревожиться, что она может требовать от него чего угодно и что она ему оказывает большую честь, доверяя это поручение, пусть даже рискованное. И хотя мисс Дэллоуэй ожидала услышать от него именно такой ответ, она все равно тронута.
– Тогда слушай внимательно. Мне нужен рулон изолированной медной проволоки и будильник – только не электронный, а старомодный такой, с заводным механизмом и бубенчиками наверху.
– Мне показалось, вы говорили, что поручение опасное, – фыркнув, замечает Эдгар. – Думаю, я без труда раздобуду вам проволоку и будильник.
– Возможно. Но, в отличие от прошлого раза, ты не будешь расплачиваться собственной карточкой. Ты возьмешь вот эту. – И она протягивает ему утаенную «платину».
– Это случайно не та, что вам вчера Малькольм передал? – сощурив глаза, спрашивает Оскар.
– Она самая.
– А разве вы не?… – Оскар обрывает себя на полуслове, не закончив вопрос, который мог бы бросить тень подозрения на замыслы любимой начальницы отдела.
Но мисс Дэллоуэй доводит его мысль до конца:
– Да, Оскар, ты прав, мне следовало бы передать ее в «Счета», но я этого не сделала. Это нарушение правил, однако будущее покажет, что все-таки против меня согрешили больше, нежели согрешила я сама.
– Но ведь о ее пропаже уже наверняка доложили, – возражает Эдгар. – Если я попытаюсь ею воспользоваться, охрана навалится на меня, как тонна кирпичей.
– Вот это-то я и имела в виду, говоря о риске. Теперь, когда ты все знаешь, согласен ли ты выполнить мое поручение?
– А могу я спросить вас, мисс Дэллоуэй, зачем вам нужно, чтобы я воспользовался именно этой карточкой? – недоумевает Эдгар. – У вас ведь есть на то причина. У вас всегда есть причина на все, что вы делаете.
– Да, Эдгар. Ты вправе задать мне такой вопрос. Ответ на него очень прост. Я хочу, чтобы «Дни» знали, что я задумала. Я хочу, чтобы все об этом знали.
– Гм, мисс Дэллоуэй, – осторожно вставляет Оскар. – Простите, что спрашиваю, но, скажите, пожалуйста, – а что именно вы задумали?
Мисс Дэллоуэй качает головой. Лучше пока ничего не говорить им. Тогда и заявления Эдгара о том, что ему ничего не известно (если охрана действительно поймает его), будут звучать вдвойне достоверно.
– Когда придет пора, вы всё узнаете. А пока я лишь прошу довериться мне, и ты, Эдгар, докажешь свое доверие, если купишь проволоку с будильником и благополучно доставишь их сюда.
– Это имеет какое-то отношение к тому, что вы вчера делали у себя за столом, отгородившись книгами? – спрашивает Оскар. – Ну, когда вы велели нам не беспокоить вас в течение пары часов?
– Оскар! – Мисс Дэллоуэй поднимает руку. – «Как жалки те, кто ждать не научился!» [15] Очень скоро все станет известно.
– Хорошо, мисс Дэллоуэй. Простите, мисс Дэллоуэй.
– А еще мне нужна тележка, – говорит она Эдгару, вручая ему карточку миссис Шухов. – Ее ты раздобудешь первым делом, и для этого я прошу тебя воспользоваться собственной карточкой. А вот при покупке проволоки и будильника ты расплатишься «платиной».
– А потом побегу со всех ног, – добавляет Эдгар.
– Вот именно. Твое удостоверение сотрудника даст тебе определенную защиту от подозрений, но все равно твоя главная задача – скрыться от Охраны. Теперь тебе известны возможные последствия этого задания. По-прежнему ли ты готов его выполнить? Сейчас же говори – иль замолчи навеки!
Эдгар сглатывает и отвечает:
– Готов.
– Тогда – благослови тебя Господь! – Она гладит его по голове. – Я твердо верю, ты осилишь это дело.
– Я вас не подведу, мисс Дэллоуэй.
– Ну? Чего же ты ждешь?
– Так мне сейчас отправиться?
– Не жди приказа – сам ступай, не медли!
Семь золотых городов Сиболы: совокупность семи городов, поселение индейцев Зуньи, ныне Зуньи в Нью-Мексико. В 1540 году Франсиско Васкес де Коронадо, вдохновленный баснословными сообщениями францисканского монаха Маркоса из Нисы о том, будто в семиградье сосредоточены несметные богатства, возглавил туда завоевательный поход с отрядом в 1300 человек, но никаких богатств так и не обнаружил
– Фрэнк, – мистер Блум, улыбаясь, указывает на стул по другую сторону столика. – Я позволил себе небольшую вольность и заказал нам вина.
– Я не пью во время рабочего дня, – отвечает Фрэнк, садясь на свой стул.
– Ну давай же, побалуй кота рыбкой. – Мистер Блум делает попытку налить Фрэнку в бокал «Кьянти» из бутыли в оплетке. – Вино очень даже недурное. Не такое грубое, как некоторые из итальянских вин.
Фрэнк решительно прикрывает бокал ладонью.
– Нет. Прошу тебя, не надо.
– Ну, дело твое.
Ресторан на кольце Зеленого этажа, где они сидят, представляет собой фальшивую итальянскую тратторию: столы и стулья из сварной стали, выкрашенные в белый цвет, расположены в деревянной беседке, густо увитой виноградными лозами. Мистеру Блуму, в силу его должности, предоставили столик прямо у парапета. Внизу, метрах в двадцати от них, находится Зверинец; одна половина его лиственного шатра освещена широким лучом солнечного света, падающим почти вертикально сквозь прозрачную часть купола, а все остальное скрыто дымчатой тенью. Свет в атриуме такой яркий, что некоторые обедающие даже надели солнцезащитные очки.
Атриум наполнен гулом, долетающим со всех шести этажей, где кипит оживленная деятельность. В обеденное время посетители стягиваются к кольцам. Многие из них вообще только для того и пришли в «Дни», чтобы встретиться за обедом, – ведь магазин предлагает уникальную возможность оказаться в блестящем светском обществе. Вот и мистер Блум, подлив себе еще вина, для начала обращает внимание Фрэнка на знаме!итостей за соседними столиками. Прославленная модель сидит в одиночестве и демонстративно не дотрагивается до своего салата «цезарь»; двое уважаемых актеров с видом заговорщиков обсуждают какой-то замысел; «анфан террибль» из мира модных дизайнеров обедает в обществе кинорежиссера и главы огромной рекламной компании (тут явно пахнет крупной сделкой – едкий запах чувствуется даже на расстоянии). Фрэнк послушно косится на всех этих известных персон, которых показывает ему мистер Блум, но лишь смутно узнает их в лицо, да и, честно говоря, ему совершенно безразлично, кто они такие. Для него они – просто покупатели.