Альбина предупредила покупательницу, что скоро вернется, и кинулась в подсобку. Так она попалась на глаза Игорю в первый раз. Ольгин брат покосился на нее с таким выражением на лице, что Альбина покрылась холодным потом. Ее загнали в угол, не давая возможности ничего рассказать. Она хотела наорать на Игоря, чтобы он не смел смотреть на нее как на чокнутую, но передумала. Ей удалось взять себя в руки, хотя и с трудом.
С этого момента Альбина стала следить за перемещениями Виталия по залу. Их маневры напоминали игру в ляпы, где мертвец был ведущим. Альбина разобралась с маленькой толстой женщиной и теперь старалась спрятаться от страшного гостя. Бросалась взад-вперед, словно мышь, попавшая на дно ванны.
Весь день прошел в невероятном напряжении. Игорю тоже взбрело в голову выслеживать ее. Он не упускал случая подловить Альбину, прячущуюся от Виталия за книжными стеллажами, и та не знала, как от него избавиться. Она ощущала себя точно в глухо запертой ловушке.
Внезапно мертвец исчез. Альбина не сразу заметила, что его нет в зале. Слишком много лиц мелькало перед ней, и в массе покупателей физиономия мертвеца частенько терялась. Неожиданная легкость Альбину ошеломила. Она перестала ощущать на себе тяжелый мертвый взгляд. С плеч будто свалилась гора. Теперь можно было вдохнуть полной грудью. Невзирая на страх и тревогу, Альбина почувствовала себя немного лучше. Были даже минуты, когда она думала, что кошмар остался позади, и надеялась, что с Виталием ей больше встретиться не придется.
В конце рабочего дня Игорь чуть не довел ее до истерики. Он подкараулил Альбину в подсобке и потребовал объяснений, говорил так, будто она уже давно обещала ему доверительную беседу. В первые секунды она даже не знала, что ответить. Его тон был едва ли не обвиняющим. Альбина заподозрила, что Игорю известно о назойливом мертвеце и прочих мерзостях, свалившихся ей на голову. Откуда? Нет, он ничего знать не может… Просто поехала крыша. Чем не объяснение?
Альбина вполне нормально восприняла эту мысль. Все будто в одночасье заразились каким-то странным психозом – она, Ольга, Игорь… Чем это хуже разгуливающего средь бела дня мертвеца? Если разобраться, массовое помешательство выглядит в сравнении с этим достаточно безобидно.
Но что-то происходит со всеми ними. Отрицать не имеет смысла.
Альбина пришла на остановку и встала с краю, чтобы иметь возможность видеть как можно больший кусок улицы. Виталия не было, но ее так и трясло от страха. Наверное, она зря убежала от Игоря. Может статься, он знает, в чем причина этого сумасшествия. О чем-то же Ольгин брат собирался с ней поговорить.
Утром во вторник Федор поднялся не с той ноги. Людмила хорошо знала его повадки, могла по складке между бровей определить, какое у мужа настроение и что творится у него внутри. Знала она и то, когда имеет смысл спрашивать, а когда молчать.
Сегодня надо было сделать вид, что она ничего не замечает.
Федор умывался с какой-то непонятной яростью, расплескивая воду и пену от зубной пасты. Он не удосужился закрыть дверь, поэтому жена видела и слышала все. Федор ругался сквозь зубы, швырял вещи, что-то искал, но ни разу ничего не спросил у Людмилы. Она молчала, зная, что пока ситуация под контролем. Федор мог выйти из себя, часто в молодости это и делал, и остановить его, охладить пыл способна была лишь спокойная атмосфера. Если ему перечить, спорить с ним и лезть под кожу в неподходящий момент, можно вызвать настоящее цунами. Не желая провоцировать конфликт, Людмила оставалась почти все время на кухне. Все равно нужно было приготовить мужу завтрак.
В ее голове множились вопросы. Она знала, как себя вести, наученная годами практических занятий, но не имела представления о причинах его злобы. Вчера они провели вечер так, как не получалось у них много лет. Федору не могло это не понравиться. Просто абсурдно так думать. Достаточно вспомнить его светящееся от радости лицо.
Они занимались сексом, словно им обоим опять по тридцать лет. Они испытывали голод по хорошо знакомой плоти. Людмиле казалось, что вот сейчас-то наступит новый период в их семейной жизни. Пусть хотя бы отдаленно похожий на прошлые дни.
В это утро Людмила вновь ощутила безысходность. Перед ней снова возникло непреодолимое препятствие.
В последние два или три года ее часто посещали видения смерти. То умирала она, то Федор, причем, лежа в гробу, она все осознавала и чувствовала, а ее муж даже разговаривал с окружающими.
Это были глупые, никчемные призраки, они не шли в сравнение с настоящими ужасами, посещающими Людмилу в иные ночи. Несколько дней назад Людмила увидела во сне их старую квартиру. Своих детей, которые тогда были подростками, и молодого Федора. Реальность ускользала от нее, теряла краски, умирала на глазах. Людмила не сказала мужу о том кошмаре.
Вместе с другими воспоминаниями приходило и это, наиболее пугающее: дверь в детской, задвинутая тумбочкой и заколоченная гвоздями. Немой символ прошлого. Кошмар, от которого они хотели избавиться.
Призраки возвращались в их жизнь.
Людмила изо всех сил боролась с отчаянием и страхом. Муж понятия не имел, что ее мучает, все так же пребывая в своем непонятном мире. Он окружил себя непроницаемой стеной, отгородился от нее, погрузившись в болото собственных возрастных проблем.
Одиночество.
Людмила панически боялась остаться одна именно сейчас. Услышав, как Федор шипит от злости, как швыряет вещи, распинывает стулья, она испытывала желание бежать из дома. Когда-то она сделала неверный шаг – заперлась в собственной раковине, стала потакать тому, что Федор начал смотреть на нее как на предмет мебели. Ничего не сделала для того, чтобы дистанция между ними прекратила увеличиваться. Может быть, сегодня уже поздно что-либо исправить. Вчерашняя солнечная вспышка на фоне сумеречного пейзажа только усугубила их положение.
Готовя завтрак, Людмила держала ситуацию под контролем. Но ведь молчать – не выход. Слишком высокая цена за мнимое благополучие. А что она может сказать? Просто поинтересоваться, что с ним случилось? Улыбнуться, строя из себя образцовую домохозяйку и жену?
Людмила была в наглухо заклеенной коробке, куда позволила себя поместить мужу. Хорошо, хорошо, как только Федор уйдет, она подумает над этим. Заставит мысль работать на полную катушку.
Муж ворвался в кухню, и Людмила резко обернулась, не зная, чего от него ожидать. Словно здесь оказался невесть откуда чужой человек. На щеке у мужа был след от зубной пасты.
– Тебе нарезать помидор? – спросила Людмила.
– Валяй.
Федор вцепился в газеты, словно в глаза не видел ни одну из них недели две. От страха у Людмилы затряслись руки и засосало под ложечкой. Она вымыла большой помидор и сделала из него пять ломтей, положила их на край тарелки с яичницей, посыпала мелко нашинкованной зеленью. Федор даже не посмотрел, что ест, запихивая в рот куски. Его взгляд летал по газетным строчкам, но Людмила сомневалась, что он был в состоянии что-либо понять.