– Не все ли равно? У меня появилась возможность… Но я была одна, ты понимаешь? – Ольга плакала и почти не могла нормально дышать, опухший нос забили сопли.
Саша кивнул, облизнул с губ бульон.
– Что нам делать?
– Пока не знаю, Саш. Мы придумаем.
Она помогла ему съесть ужин, ухаживая, точно за маленьким ребенком, и испытывая те же самые чувства, какие испытывает мать. Только благодаря этому Ольга ощущала себя еще живой и способной дать что-то любимому человеку.
Они уснули, прижавшись друг к другу. За окном выл ночной ветер, давивший на стекла огромными невидимыми руками.
В эту ночь чудовищный ребенок не приходил в их спальню. Если он и был, то Ольга его не почувствовала и не увидела. Она сказала себе, что ей наплевать.
Утром в понедельник она позвонила Альбине, что не сможет выйти из-за болезни, на ходу придумав байку про отравление. Ольга хотела спросить у подруги, как дела, не происходит ли у нее что-нибудь странного и ненормального, однако не решилась. Выйти из дома она не сможет довольно долго. По меньшей мере, до того момента, когда можно будет надеть темные очки и занавесить лицо с боков волосами. Губы пока не позволяли это сделать.
Когда Саша ушел, Ольга вновь осталась лицом к лицу со своим проклятьем.
Вечером пришла страшная новость.
Вера свернула к бензоколонке, но немного не успела, оказавшись позади двух машин. Темно-синяя «Лада» спереди ни с того ни с сего затормозила, не доехав до колонки. Вторая машина тоже встала, ее водитель начал ругаться на чем свет стоит и махать рукой.
Вера вытянула голову, потом высунулась из окошка своей «Оки». Ей был виден зазор, в который ее машинка проскользнет без труда. Время дорого, ждать этих обормотов она не собирается.
Вера надавила на газ, обогнула конкурентов и очутилась впереди синей «Лады», рядом с единственной работающей колонкой. Сзади раздался разъяренный вопль.
– Потерпите, мальчики, – произнесла Вера. – Ничего с вами не будет.
Заревели клаксоны, но Вера только усмехнулась. Черта с два они заставят ее отступить, когда на кон поставлены такие важные вещи. Может быть, сегодня решается судьба ее подруги… Вопрос жизни и смерти. Вера вышла из машины, нацепив темные очки на нос, и поглядела на водителя «Лады». У того отвисла нижняя губа, ни дать ни взять кусок розовой ветчины. Она улыбнулась, а водитель, словно испугавшись, спрятался в салоне.
Вера обернулась к человеку из обслуживающего персонала станции.
Ее улыбка смахивала на оскал.
Пока заполнялся бак, Вера расхаживала возле машины, игнорируя злые взгляды двух мужчин. В другой раз она обязательно прокомментировала бы их интерес, нашла способ поставить на место, но сейчас было не до того. Вера спешила к подруге, мучаясь от нехорошего предчувствия. Мысли ее были совершенно в другом месте.
Заверения Ольги в том, что все нормально и ничего не случилось, звучали неубедительно. Этот разговор навевал еще большую тревогу.
Что-то там происходило, очень нехорошее, и Вера посчитала своим долгом вмешаться. Она привыкла доверять собственной интуиции, поэтому, приняв решение, не колебалась ни минуты. Ее просто взбесило, что пришлось останавливаться на заправке. Каждая минута промедления может сказаться на Ольге самым губительным образом.
Откуда ей знать? Интуиция. Где-то внутри у Веры сработал сигнал тревоги, который, по опыту известно, никогда не давал о себе знать по пустякам.
Со времени звонка прошло всего два часа, а Вера не находила себе места. Когда счастливая решительная мысль толкнулась в ее сознании, она быстро собралась и выбежала из дома. Пришлось бросить все дела, передав свои обязанности владельца магазина заместительнице. Меньше всего Веру интересовали сейчас вопросы бизнеса. По логике, если она приедет неожиданно, без предупреждения, Ольга не сумеет отвертеться и отгородиться неуклюжим враньем. Допроса с пристрастием ей не избежать – Вера знает, как действовать.
Она не любила ждать. Каждая минута, прошедшая впустую, поднимала уровень адреналина у нее в крови. В какой-то момент Вера метнула полный ярости взгляд на «коллегу»-автомобилиста, чья «Лада» стояла позади красной «Оки». Если он в тот момент имел несчастье разглядывать ее, ему пришлось бы несладко. Вера выплеснула бы на него все раздражение и неудовлетворенность, на языке у нее вертелось множество подходящих к такому случаю выражений и эпитетов. Но, на его удачу, мужчина игрался с сотовым, сосредоточенно нажимая на клавиши. Второй водитель сидел в машине, и его не было видно.
Наконец можно ехать.
Вера села в «Оку» и резко взяла с места. Красная машинка, заложив вираж и пролетев по подъездной дорожке, выскочила на пустынную трассу. Вера опустила козырек, защищающий от солнца. Вдаль уходила серая полоса асфальта, по обеим сторонам которой высился смешанный лес. Вера прибавила газу, стрелка спидометра приблизилась к отметке в семьдесят километров.
Она ощутила, как по спине бегают мурашки.
Рядом с ней что-то было. Образ черной тени, преследующей ее по пятам, появился сразу после того кошмара, о котором она рассказывала Ольге. Вера до сих пор помнила ужас, испытанный во сне, и то, какой крик вырвался у нее из глотки. Тут она и вскочила с кровати. Вера долго не могла определить, где находится. Было полное ощущение раздвоенности: в одном теле сосуществовали и девочка-подросток, и молодая женщина. Два сознания, два мировидения. Но один кошмар на двоих.
Капля пота поползла у Веры по виску, липкая, горячая. Она смахнула ее.
Проснувшись, Вера умылась ледяной водой, которая всегда помогала ей придти в норму, но хаос в голове прошел не сразу. Долго пришлось осознавать, что ничего по-настоящему не было. С Ольгой ничего не случилось, и весь ужас, который Вера наблюдала, был лишь в нереальном мире. Но правда ли это?
С тех пор Вера не единожды видела краем глаза рядом с собой эту самую тень. Что это такое? Своим сугубо практичным складом ума Вера не могла сделать однозначный вывод. Интуиция – это одно, но призраки, живые тени – просто детские сказки. Вера убедила себя, что ей все показалось.
Ладно, с тенями покончено, подумала она, собираясь в дорогу. Но оставалась Ольга и ее откровенное вранье. Что могло случиться, если она скрывает правду? Что подсказывала Вере интуиция? К сожалению, ничего определенного. Перед глазами словно туман. Призрачный сигнал тревоги все звучал и как будто стал усиливаться после отъезда с бензоколонки. Будь он доступен уху, то походил бы на отдаленный вой заводской сирены. Вера вдруг осознала, насколько нелогичным, выбивающимся из привычных стереотипов выглядит ее поступок. Раньше она ни разу не обсуждала сама с собой свои действия. Раньше на виду были все причины и следствия, а что она имеет теперь? Набор нереальных образов, кошмарный сон и не поддающийся определению страх. И это у нее, такой уверенной, в глазах партнеров и друзей, женщины, не замечающей преград? У нее, которая никогда не лезла за словом в карман и считала, что всегда права?